Жилюки - [146]

Поначалу их готовили к весне, к теплому времени, зимой вообще групповых десантов почти не практиковалось, а тут произошло непредвиденное — что именно, никто из них толком не знает, может только догадываться, — и им предложено было…

Неподалеку что-то хрустнуло, Юзек встрепенулся, прижался к стволу, но треск сразу же затих, видимо, отломалась и упала сухая ветка, и он успокоился… Пся крев! Им предложена была эта предвесенняя прогулка. «Неожиданность, господа, — надежный гарант вашего успеха! Вас ждут, — шеф так и сказал, даже не поправился! — летом, с теплом, и вы будто снег на голову… Хе-хе!..» Какой отвратительный у него смешок! Кажется, ничто так не выводило Юзека из душевного равновесия, как это «хе-хе!». Чванливое лицо, маленькие усики, острые, пронзительные глаза… Шеф! Так принято было называть… С одинаковым успехом ему, кажется, подходила бы роль администратора публичного дома и циркового клоуна! Да, да! Парик, грим, полосатые шаровары, измятый котелок на голову — и — але, оп! Аплодисменты обеспечены.

Однако — поскорее отсюда! Инструкция велит: в случае разоблачения немедленно уходить подальше от места высадки. А куда? Неподалеку от опушки, где они должны были приземляться и откуда должны были начинать свой дальнейший путь на явку, — железнодорожная станция Стрый. Его отнесло, кажется, на север. Да если бы и не отнесло, станция сейчас — западня. От нее необходимо убегать как можно дальше. Здесь немало автомобильных дорог: на Львов, Борислав, Дрогобыч… На какую-нибудь из них непременно нужно попасть. Как можно скорее! Пока там не спохватились, узнав, что пойманы не все.

Юзек четко увидел — будто она в самом деле была перед ним — подсвеченную на специальном стенде карту северо-западной части Станиславщины. Отсюда, чтобы попасть на дорогу, надлежало двигаться на восток. Не в сторону нефтепромыслов, как предполагал, а совсем в другую. Сначала спрятаться, затеряться, а уж потом…

Предутренний морозец очистил небо, согнал с него серебристую пелену облачков, и он долго искал на нем Полярную звезду, чтобы сориентироваться. Звезды уже померкли, склонившись над лесом, будто выискивали там места, где можно было бы отдохнуть до следующей ночи.

Подхватив чемодан (он с превеликим удовольствием бросил бы его в кусты, все равно ведь в нем ничего, кроме «сухого пайка», некоторых необходимых вещей и нескольких для отвода глаз — брошюр), Юзек с трудом оторвался от ствола, двинулся дальше. Идти было трудно, ноги утопали в мокром, все же кое-где глубоковатом снегу, полы шинели болтались — казалось, хватали за колени, удерживали. Странно, до сих пор он этого не ощущал. Бежал, будто не было ни этой одежды, ни чемодана. Еще бы! Наверное, не менее часа пробирается лесом, черти б его побрали!

Густолесье постепенно становилось реже, и он как только мог заспешил. Надежда, что где-то поблизости дорога, стремление как можно скорее выбраться из этой зеленой осады, где каждый куст, каждый ствол кажется притаившимся стрелком, гнали Юзека навстречу еще большей неизвестности, еще большему страху. Он проваливался в снег, спотыкался, мысленно матерился, однако шел, проламывался среди ветвей, будто загнанный вепрь, инстинкт самосохранения овладел им полностью. Он уже не думал ни о миссии, позвавшей его в этот ранний и смертельно опасный путь, ни о тех, с кем недавно сидел в самолете и кто, наверное, ежится сейчас под хищными стволами чужих автоматов, даже шеф, которого он только что поносил последними словами, словно бы выветрился из памяти.

Юзек поскользнулся, упал на бок, какой-то миг лежал, прислушиваясь, и, ничего нового не уловив в ночной стылости леса, хотел было встать, как вдруг краем уха поймал нечто подобное гулу мотора. Он притих, напряг слух — похоже, неподалеку дорога. Сильнее застучало в висках, к горлу подкатил и застыл, прерывая дыхание, давящий клубок волнения — не то радостного, не то еще более гнетущего. Только теперь, когда подошел к дороге, подумал, что она и спасительница, и вполне реальная гибель. Каждый водитель, которого он осмелится остановить, может преспокойно передать его патрулю, милиционеру или просто активисту.

Мысль возникла так неожиданно, что он, еще минуту назад прорывавшийся к дороге, умолявший всех святых и саму матку боску поскорее вывести его туда, вдруг остановился. Что ж, пане Юзек? Вот вам дорога, идите, ступайте… Чувство, пришедшее на смену прежнему, казалось, парализовало, он боялся пошевельнуться, ступить шаг и таким образом обнаружить себя.

Все же, преодолев страх, прошел еще несколько десятков метров. Внизу, за кустистым редколесьем, серела дорога. Машин в эту раннюю пору почти не было, но вот-вот они должны появиться. «Надо подойти к какому-нибудь пункту, какому-нибудь жилищу, — подумал Юзек. — Ни в коем случае не высовываться из лесу, это сразу вызовет подозрение». Однако пробираться лесом уже не было сил, и он, поправив пояс, подтянулся, осторожно ступил на шоссе.

Машин не попадалось. Юзек прошел с километр — ни встречной, ни попутной. Это и успокаивало, и вызывало недовольство — не может же он пешком преодолевать эти расстояния!.. Но вот впереди сначала едва забрезжили, потом стали более четкими два огонька, они быстро приближались, и Юзек инстинктивно отпрянул на обочину, притаился за ореховым кустом. Автомобиль пронесся мимо, оставив едкий запах бензина, Юзек сразу узнал в нем американский «додж» и понял, что нынче ему повезло, что сейчас он сам себя спас, не подняв руку, потому что такими машинами пользуются главным образом военные. Он вообще считал целесообразным держаться в сторонке от легковых машин — угадывать их по гулу мотора должен уметь каждый разведчик.