Жили-были - [4]
Другой сборник Афанасьева — «Русские заветные сказки» увидел свет за границей, в Женеве, в 1872 году. На титульном листе его стояло: «Остров Валаам. Типографским художеством монашествующей братии. Год мракобесия». Сборник этот не мог быть издан в России не только потому, что в него вошли эротические сказки, но и из-за своего антицерковного содержания. В предисловии к нему сказано: «Книга наша является (…) сборником той стороны русского народного юмора, которому до сих пор не было места в печати. При диких условиях русской цензуры, ее криво- понимания нравственности и морали книга наша тихо печаталась в той отдаленной от треволнений света обители, куда еще не проникла святотатственная рука какого бы то ни было цензора». «Отдел сказок о так называемой народом „жеребячьей породе“, — сказано далее в предисловии, — из которых пока мы приводим только небольшую часть, ярко освещает и отношения нашего мужичка к своим духовным пастырям, и верное понимание их»[8].
Собирателям приходилось иногда прибегать к хитростям, чтобы сохранить для науки, для потомков подлинность народных сказок. И. А. Худяков, издавая первый выпуск своих «Великорусских сказок» в 1860 году, под давлением цензуры в сказке под номером 27 «Работник» заменил попа на хозяина. К третьему же выпуску собиратель дал список погрешностей, в которых указал, что в этой сказке везде вместо слова «хозяин» следует читать слово «поп».
Всем известна пушкинская «Сказка о попе и о работнике его Балде», в которой поэту удалось, как никому другому, передать колорит и истинную сущность народной антипоповской сказки. Но не все знают, что, написанная в 1831 году, она увидела свет лишь после смерти поэта — в 1840 году, и то в искаженном виде. Из-за цензуры В. А. Жуковский, опубликовавший эту сказку, заменил попа на купца и дал сказке другое название. До 1882 года она именовалась так: «Сказка о купце Остолопе и работнике его Балде». Пушкин, закончив писать ее, говорил друзьям: «Это так, дома, можно, а ведь цензура не пропустит».
И оказался прав.
В XX веке, после 1905 года, писал крупнейший советский фольклорист Ю. М. Соколов, стало возможным более свободно печатать подлинные фольклорные тексты. Однако и тут приходится делать некоторые оговорки. Изданный в 1909 году сборник «Северные сказки» Н. Е. Ончукова дал большое количество сказок с ярко выраженной социальной сатирой и без какой-либо стилизации и подкрашивания. Но как Ончукову, так и через несколько лет братьям Ю. М. и Б. М. Соколовым при издании «Сказок и песен Белозерского края» (М., 1915) пришлось пережить немало неприятностей из- за резких нападок со стороны охранительно настроенной части научной интеллигенции. Ю. М. Соколов вспоминал: «Дело дошло даже до того, что, хотя сборник наш был издан Академией наук, пришлось изъять его из продажи. Академия была принуждена ограничиться только рассылкой по ученым лицам и учреждениям. Сборник был пущен опять в продажу только после революции»[9].
Все сказанное свидетельствует о том, что не только народ, создававший сказки, но и те, против кого они были направлены, видели и понимали их воздействие на массы, звучавший в них призыв к борьбе за социальное и духовное раскрепощение. Вот лишь один пример того, как сказка живо откликалась на революционные события.
10 июня 1906 года чиновник особых поручений при Санкт-Петербургском губернском жандармском управлении господин Иванов доносил товарищу министра внутренних дел и командующему отдельным корпусом жандармов Д. Ф. Трепову о революционном движении в Лифляндской губернии. Среди других фактов господин Иванов сообщал и о распространении среди населения «молитвы, которую неблагонадежный политический элемент Лифляндской губернии или распевает в церквах, или на улицах, при всяком удобном случае, и учит петь ее и своих детей». Что же это за «молитва»? Пародия на молитву христиан — «Отче наш»! Используя ее форму, революционно настроенные «неблагонадежные политические элементы» создали убийственную сатиру на царя: «Отче наш, иже еси в Петербурге! Да будет проклято имя твое, да рухнет царствие твое, да не исполнится и в аду воля твоя! Хлеб наш отдай нам, который ты похитил у нас, и заплати нам долги наши, яко же и мы до сих пор платили долги твои! И не введи нас еще дальше во искушение, но избави нас от зла — от Плевевой[10] политики, и положи конец его проклятому правлению! Но так как ты еси слаб и духом, и силою, и властью, то долой с тобою во веки веков! Аминь!»[11]
Подобная «молитва» лежит в основе сказки «Солдатское „Отче наш“», помещенной в нашем сборнике.
«Жили-были…» Так мы назвали сборник. Николай Александрович Добролюбов писал: «Нам сказки важны всего более как материалы для характеристики народа»[12]. Наш сборник представляет лишь небольшую часть богатейшего материала, правдиво и высокохудожественно отражающего антирелигиозную, антиклерикальную и антицерковную направленность устного народного творчества.
Все сказки, включенные в эту книгу, являются народными. К сожалению, многие читатели считают, что сказка имеет раз и навсегда установленный текст и что создается она писателями. Это не так. Писатели пишут свои литературные сказки. Мы знаем сказки, созданные А. С. Пушкиным, М. Е. Салтыковым-Щедриным, Л. Н. Толстым, В. М. Гаршиным и другими талантливыми писателями. Многие писатели в своих сказках творчески использовали традиции русских народных сказок, но их сказки — не народные. Народные сказки создавал сам народ. Они передавались из уст в уста, их исполнителями были сказочники, в лице которых совмещались как бы два начала — артистическое и творческое.
