Жгучий глагол - [3]
Бизнес по-русски: украли ящик водки, продали, а деньги пропили.
О нелепой, несуразной организации дела, чрезмерных усилиях при достижении сомнительного результата.
Биссектриса — это такая крыса, которая бегает по углам и делит угол пополам.
Формулировка определения биссектрисы.
Битиё определяет сознание.
Шутливое обыгрывание фразы классика марксизма-ленинизма «Бытиё определяет сознание». Подразумевается, что телесные наказания являются вполне состоятельным методом воспитания.
Бить буду долго. Возможно, ногами. В живот.
Слов нет… Одни мысли. (Впрочем, это само по себе фольклорное выражение.)
Бить тебя некому… И мне некогда.
Порицание человека, в то же время — нежелание связываться, заниматься перевоспитанием. Часто произносится в шутку.
Бицепс как воробьиная коленка.
В шутку о худобе, неразвитой мускулатуре.
Блеснём на мировом рынке своими яйцами! — сказал директор птицефабрики.
Игра слов, использование двусмысленности сказанного.
Ближе к телу! — как говорил Ги де Мопассан.
Приговорка, выражающая просьбу перейти ближе к делу, говорить по существу.
— Блядь!
— Где?!
Ругательство и шутливая реакция присутствующего на него.
Бляха-муха.
Выражение досады, недовольства — своеобразное нежное ругательство.
Богатенький Буратино.
Человек, имеющий значительную сумму денег, особенно тот, который даёт надежду приятелям немного поживиться за его счёт, берёт расходы на себя.
— Бог в помощь!
— Бог-то Бог — сам бы помог.
Несколько мрачноватый ответ на пожелание говорит о том, что работающий не отказался бы от реальной помощи, а не только уповая на поддержку Господа.
Боишься — значит уважаешь.
Произносится после того, как собеседник испуганно среагирует на провокационный жест, замах.
Болезнь ОРЗ — очень резко завязал.
Об отказе от пьянства как причине всякого последующего недомогания.
Болесть — на кого б залезть.
«Болесть» — искажённое слово «болезнь». В шутку о сексуальной озабоченности, поиске половой партнёрши.
Болтаться, как говно в проруби.
Быть в неопределённой ситуации, чувствовать себя неприкаянным.
Большая работа начинается с большого перекура.
Желание как можно дольше оттянуть начало большой работы, оправдание затянувшегося отдыха перед выполнением порученного дела.
Больше грязи — толще морда.
Оптимизм при невозможности вымыть перед едой руки или продукты.
Больше народу — меньше кислороду.
Сетование на то, что прибавление в компании, коллективе уменьшает возможную долю каждого из присутствующих.
Больше не пью. И меньше тоже.
В шутку: обещание прекратить пьянство.
Больше скорость — меньше ям!
Шутливое оправдание высокой скорости, намёк на то, что автомобиль подобно самолёту проносится над рытвинами.
Больше трёх не собираться.
Чаще в шутку: о нежелательности скопления людей, сборищ, нарушающих нормальный ритм работы, провоцирующих бесполезные разговоры.
Большой, а без гармошки.
Иронично о качествах человека, глупости, необразованности.
Большому куску рот радуется.
Довольство по поводу большой порции еды, доставшейся части чего-то вкусного.
Босая голова.
Говорится о лишённой растительности либо непокрытой голове.
Ботинки «Прощай, молодость!»
Старомодные войлочные ботинки на резиновой подошве, пользующиеся спросом у пожилых людей из-за своего удобства и относительной дешевизны.
Бред сивой кобылы.
Глупость, несуразица, странные рассуждения.
Брежнев Большую землю заставил крутиться вокруг маленькой.
Во времена правления страной Л.И. Брежнева вышла его трилогия «Малая земля», «Возрождение» и «Целина». Пропагандистские ухищрения и раболепные штампы превознесли художественный и историографический уровень этих, с позволения сказать, трудов (в частности, «Малой земли») на незаслуженную высоту, сместив стратегический акцент борьбы Советского Союза против фашистов в районы Малоземелья, где героически проливал кровь мешками полковник Брежнев.
Бригада Ух! — работает до двух.
В шутку о настрое на работу и способностях трудового коллектива; чаще в ироническом смысле, неодобрительно.
Бровеносец в потёмках.
Шутливое обыгрывание названия кинофильма «Броненосец „Потёмкин“». Намёк на умственную недееспособность Л.И. Брежнева в последние годы его правления, характерной чертой внешности которого были чрезвычайно густые брови.
Бросайте школу, она не товарищ. Да здравствует хлюпанье мокрых влагалищ!
Акселерация и недобросовестное отношение к учёбе рождают подобные поэтические опусы.
Брось, а то уронишь!
Говорится в шутку после того, как кто-то действительно что-нибудь уронил либо несёт с видимым трудом.
Брось, завтра докуём.
Предложение закончить работу, отложить её завершение на потом.
Брось, комиссар, не донесёшь. Да не меня, а автомат.
При этих словах говорящий повисает на плечах собеседника, разыгрывая роль раненого командира.
— Брось!
— Хоть брось, хоть подыми!
Призыв оставить дело, просьба не обращать на что-то внимания и невежливый ответ на слово «Брось!».
Брюхо лопнет — наплевать, под рубашкой не видать.
Шутливо о желании уделить должное внимание еде, воспользоваться возможностью угощения.
БСЛ — Большая Совковая Лопата.
Двигатель прогресса, средство наказания, символ технологической отсталости, удел неучей.
БТ — бычки тротуарные.
В молодости Пастернак проявлял глубокий интерес к философии, и, в частности, к неокантианству. Книга Елены Глазовой – первое всеобъемлющее исследование, посвященное влиянию этих занятий на раннюю прозу писателя. Автор смело пересматривает идею Р. Якобсона о преобладающей метонимичности Пастернака и показывает, как, отражая философские знания писателя, метафоры образуют семантическую сеть его прозы – это проявляется в тщательном построении образов времени и пространства, света и мрака, предельного и беспредельного.
Подготовленная к 135-летнему юбилею Андрея Белого книга М.А. Самариной посвящена анализу философских основ и художественных открытий романов Андрея Белого «Серебряный голубь», «Петербург» и «Котик Летаев». В книге рассматривается постепенно формирующаяся у писателя новая концепция человека, ко времени создания последнего из названных произведений приобретшая четкие антропософские черты, и, в понимании А. Белого, тесно связанная с ней проблема будущего России, вопрос о судьбе которой в пору создания этих романов стоял как никогда остро.
Книга историка Джудит Фландерс посвящена тому, как алфавит упорядочил мир вокруг нас: сочетая в себе черты академического исследования и увлекательной беллетристики, она рассказывает о способах организации наших представлений об окружающей реальности при помощи различных символических систем, так или иначе связанных с алфавитом. Читателю предстоит совершить настоящее путешествие от истоков человеческой цивилизации до XXI века, чтобы узнать, как благодаря таким людям, как Сэмюэль Пипс или Дени Дидро, сформировались умения запечатлевать информацию и систематизировать накопленные знания с помощью порядка, в котором расставлены буквы человеческой письменности.
Стоит ли верить расхожему тезису о том, что в дворянской среде в России XVIII–XIX века французский язык превалировал над русским? Какую роль двуязычие и бикультурализм элит играли в процессе национального самоопределения? И как эта особенность дворянского быта повлияла на формирование российского общества? Чтобы найти ответы на эти вопросы, авторы книги используют инструменты социальной и культурной истории, а также исторической социолингвистики. Результатом их коллективного труда стала книга, которая предлагает читателю наиболее полное исследование использования французского языка социальной элитой Российской империи в XVIII и XIX веках.
У этой книги интересная история. Когда-то я работал в самом главном нашем университете на кафедре истории русской литературы лаборантом. Это была бестолковая работа, не сказать, чтобы трудная, но суетливая и многообразная. И методички печатать, и протоколы заседания кафедры, и конференции готовить и много чего еще. В то время встречались еще профессора, которые, когда дискетка не вставлялась в комп добровольно, вбивали ее туда словарем Даля. Так что порой приходилось работать просто "машинистом". Вечерами, чтобы оторваться, я писал "Университетские истории", которые в первой версии назывались "Маразматические истории" и были жанром сильно похожи на известные истории Хармса.
Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.