Жестокий маскарад - [19]

— Вот так будет лучше, — улыбнулся он. — Ты первая идешь в ванную?

Она густо покраснела и поспешно собрала туалетные принадлежности. Внезапно ей вспомнилась Анна. Что она сейчас делает? Где проводит время? С кем смеется, разговаривает в эту ночь, которая должна была стать ее брачной ночью?

Сердце девушки отчаянно заколотилось. Нет, это брачная ночь не Анны, а ее собственная. С мужчиной, который считает ее Анной, которому судьба и так нанесла уже безжалостный удар.

Вирджиния поежилась. Она любила Брента всем сердцем, и меньше всего ей хотелось огорчать его. Теперь они женаты. Но как далека оказалась реальность от ее романтических грез! Ведь он и не подозревал о том чувстве, которое питала к нему младшая сестренка его невесты. И вот теперь она оказалась на месте Анны…

Она прикусила губу, стремясь унять дрожь. Сможет ли она дать Бренту любовь, которую он ждет? Сможет ли стать похожей на свою чувственную сестру?

— Ты там не утонула?

Голос Брента и звук открывающейся двери испугали ее, напомнив о целомудрии, столь теперь неуместном. Она набросила халат и шагнула к нему, стараясь представить, что ответила бы Анна в подобных обстоятельствах. Увидев, как Брент раскладывает бритвенные принадлежности, Вирджиния спросила:

— Твоя бритва в порядке? Может быть…

— Вирджиния!

— Прости… — Она смутилась, поняв, что ее желание помочь почти оскорбительно для него.

Вирджиния причесалась, всматриваясь в свое лицо, обрамленное пушистыми блестящими волосами. Она пристально изучала отражение — чистую кожу лица, подбородок, пряди над темно-синими глазами, изогнутые брови…

Слегка успокоенная увиденным, она вышла на балкон. У нее возникло странное ощущение, что это не она, Анна Вирджиния Далмонт, а какая-то другая девушка стоит сейчас и смотрит на раскинувшийся у ее ног Бангкок, который еще недавно был для нее всего лишь названием из школьного учебника по географии.

На балкон протянулась ветка дерева с большими белыми цветами. Это навело Вирджинию на мысль, что можно приколоть цветок к волосам. Почему бы и нет? Интересно, эти цветы пахнут? Среди тропических ароматов слабый запах цветов был почти неразличим. Вдруг она с ужасом почувствовала, как что-то ползет по ее руке, вскрикнула и отшатнулась.

— Что с тобой?

Рядом с ней стоял встревоженный Брент.

— О, Брент, мне на руку заползло какое-то насекомое! Я потянулась сорвать цветок, и…

— Оно укусило тебя? — Он подошел поближе.

— Нет, только я ужасно боюсь всяких насекомых. Это глупо, но я ничего не могу с этим поделать.

— Хорошо еще, что это была не змея. Не надо открывать балконную дверь, дорогая, — свет привлекает насекомых. — Он улыбнулся и добавил: — Вот уж не думал, что ты чего-нибудь боишься.

Она пожала плечами:

— Наверное, хорошо ничего не бояться.

— Не знаю, дорогая. Я бы хотел избавить тебя от этой ползучей твари, но ты, должно быть, уже стряхнула ее.

Внезапно страх Вирджинии исчез — тревога Брента, его нежность и готовность помочь лучше всяких слов говорили о том, что она ему небезразлична. Она закрыла балконную дверь.

— Как хорошо, что ты услышал мой крик!

— В самом деле? — Он притянул ее к себе. — Расскажи мне, во что ты одета?

— Это бледно-лимонное нейлоновое платье, с широкими длинными рукавами, слегка присобранными у запястий. — Она замолчала, пытаясь понять, что представляет себе Брент, слушая ее. — Оно спускается вниз мягкими складками, ворот отделан кружевом…

— Другими словами, на нем полно всяких оборок и прочих женских выдумок. — Его улыбка погасла, и он резко добавил: — Постой спокойно.

На лице Брента появилось странное выражение — вопросительно напряженное, как в те моменты, когда он забывал, что решил звать ее Вирджинией.

— Что случилось?

— Ничего. Просто я пытаюсь увидеть тебя единственным доступным мне теперь способом, — Он поднял руки и коснулся ими волос Вирджинии. Его сильные пальцы пробежали по ее бровям, щекам, на мгновение дотронулись до губ и остановились на плечах.

— Что же испугало тебя? — наконец спросил он. — Ты жалеешь о своем решении?

— Нет, — твердо ответила она, глядя прямо в темные, невидящие глаза.

Он склонился к ее губам, и его поцелуй был нежным, как мечта; он шептал слова любви, столь желанные для каждой женщины. Она обвила его шею руками и запустила пальцы в жесткие, густые волосы. Но ее наивность и неопытность не позволили ей понять, что последует дальше.

Внезапно его руки стали тверже, настойчивее… Вирджиния попыталась высвободиться — так утопающий судорожно стремится к поверхности. Она уткнулась ему в плечо, задыхаясь и чувствуя, как ее шею опаляет его жаркое дыхание.

— Анна! Неужели… ты боишься меня?

Даже не поднимая головы, она почувствовала, в каком он смятении, и мгновенно поняла, что потеряла его: руки Брента ослабли и упали, на лице появилось холодное, сухое выражение.

— Я никогда не предполагал этого. Не могу понять. Ты же всегда была такой… — он недоуменно замолчал.

Вспомнив свою сестру и легкость, с которой она покоряла мужчин, Вирджиния поняла, что он имел в виду. Если бы она могла объяснить, попросить его быть терпеливым!.. Но как? Какими словами?

— Я догадываюсь, почему это произошло… Проклятье!