Жестокий броманс - [15]

– Учтите, мальчики, я всё расскажу вашим родителям и позабочусь, чтобы вас перевели в разные школы. И это для вашего же блага. А вашего Олега отправим на принудительное лечение. Я сразу понял, что он с приветом.

Я говорю:

– Слушай меня, Эрнст Рём! Никого ты никуда не отправишь, потому что я через десять минут выебу ножом твою тухлую вену и твой поганый интеллигентский рот! Тут только один пидор, и этот пидор – ты, потому что не воспитал нормально свою дочь! А потом я выебу ее в пизду и в сраку, и прорежу дыру, чтобы ебать одновременно в сраку и в пизду, и обкончаю твоей же сучьей кровью твое жирное ебало! Я из тебя, сука, позвоночник вырежу и вставлю вместо него мой хуй! Жди меня, пидор!

У ее бати аж голос задрожал, он такой:

– Успокойся, Олег, у тебя нервный срыв, я сейчас вызову скорую, тебе прокапают что-нибудь и помогут. Только сиди спокойно и ничего с собой не делай. А вы, мальчики, уходите оттуда как можно скорее.

Я отдышался и сказал:

– Извините, это больше не повторится. Я понимаю, что я быдло и недостоин Кати. Спасибо, что сразу мне указали на мое место. Но я здесь останусь, поступлю в БГТУ имени Устинова, и, может быть, Катя поймет, что я не совсем тупое ЧМО.

Он такой:

– Олег, пожалуйста, вернись домой к папе и маме, они за тебя волнуются. Поступить всегда успеешь, ты давай там готовься и приезжай в конце мая.

У меня аж слезы брызнули из глаз, я такой:

– Спасибо, что верите в меня! Я буду очень-очень стараться! Я правда очень сильно люблю Катю! Катя, прости меня за всё, я дебил!

И мы еще наговорили друг другу много теплых слов, а потом я пошел умываться. Тут меня оп – кто-то обнял сзади. И Дмитрий говорит:

– Глупый мальчик, ты так ничего и не понял. Не нужны нам никакие кати, нам нужен только броманс. То есть тесные гомосоциальные отношения несексуального характера.

Я сморкаюсь в джакузи и говорю:

– Может, ты и прав.

Я у него прожил еще две недели, весь по уши в бромансе, он меня даже свозил в аквапарк. Сейчас я дома и посылаю луч поноса всем дядям под сорок и за сорок, которые глумятся над пацанами. В мае я вернусь и буду поступать, но не из-за Кати, а чтобы стать взрослым, сильным и независимым, как он.

А фото этой шкуры в трусах я развесил по всему контакту.

Бача-бази

Меня зовут Фарход Рахимов, мне 16 лет, и я русский. Моя мама работает в Эрмитаже, она специалист по искусству Таиланда и знает пять языков. Мой папа родом из Душанбе и в данный момент продает пуховики на Троицком рынке. Семнадцать лет назад папа был очень красивый. Если вы смотрели фильм Нагисы Осимы под названием «Гохатто», вы примерно знаете, как тогда выглядел мой папа. Я на него похож, только у него волосы прямые, а у меня очень пышные кудри, в которых ломается расческа. Когда я гуляю, на меня засматриваются не только девочки, но и мужчины.

Мы живем в двухкомнатной съемной квартире с моей старшей сестрой Тамано и младшими-близняшками, которых зовут Фарзона и Шабнам, в честь никому не интересных таджикских певиц. Точнее, мама и папа живут в маленькой комнате, а я в большой с тремя девочками. За все 16 лет моей несчастной жизни я ни разу не оставался один дома, и зимой у меня всегда насморк и болит горло, потому что кто-то из сестер обязательно хватает простуду, а я заражаюсь от них. У меня в карманах всех зимних курток лежат леденцы от кашля и салфетки, натыренные из разных кафе. Там я сижу, просто чтобы отдохнуть от сестер.

Мои сестры ведут активный образ жизни. Тамано, которую все зовут Тату, учится в Кульке и занимается лошадьми. Вы иногда можете видеть, как она едет на рыжей кобыле по Митрофаньевскому шоссе или катает кого-то в карете на Дворцовой. И если вам интересно, кто засрал весь Вознесенский и Измайловский проспект, – это сделала моя сестра Тату. Она вечно перекармливает своих кляч.

Тату, как вы поняли, самая нормальная из сестер. А младшие, эти две самки шакала, танцуют в ансамбле. Допустим, ты сидишь, смотришь Годара. Вваливаются шесть девок, твоего Годара сразу нахуй, ставят свой шакалий вой и начинают вертеть перед тобой жопами и трясти животами. И еще в бубен колотят у тебя над ухом. И считают, что ты весь озабоченный, поэтому от их танцев как в раю. Ты идешь в спальню мамы и папы, но девки и там тебя достают, потому что у Шабнам очень симпатичный братик. Но это ладно. Костюмы они шьют сами, у нас же кризис в стране. И плевать, что ткань стоит дороже готовых изделий. У них каждые выходные пэчворк с декупажем, ну я не знаю, как это уже назвать, разложат эту херню, и долбят швейной машинкой, и тычут стразы. В ансамбле 13 девушек, и каждой надо пошить костюм, каждая по пять раз ходит на примерку, а меня гонят на кухню, нюхать папины казаны и сковородки. Как мои сестры орут, это даже объяснять не надо.

Орут они обычно на меня, чтобы что-то принес, вынес, прибил, помыл, подержал. Иногда полчаса клей отскребаешь или стоишь, как средневековый паж, и держишь край очередной юбки, чтобы не валялся на полу.

Но это еще не самое страшное. Страшное – когда вся толпа девок, включая двух твоих сестер, тебя одевает в только что сшитые наряды, красит и заставляет разучивать национальные танцы. В Средней Азии существует древняя и позорная традиция одевать красивых мальчиков в женское платье и выводить их танцевать перед сборищем мужчин. Обычно на свадьбах или каких-то других торжествах. Потом мальчики оказывают сексуальные услуги заинтересованным лицам. Благодаря русским, слава Аллаху, этот прекрасный обычай начали забывать, но в Афганистане и Пакистане красивых юношей дерут до сих пор. Такие парни называются бача-бази.