Жестокие люди - [32]

В усадьбе была одна большая «бальная» зала. В конце этой комнаты виднелась винтовая лестница с рогами вместо балясин, которая поднималась на верхний этаж. Они были там. Действительно, чем-то это напоминало массаж. Лица разглядеть было невозможно. Зато я прекрасно различал ее ноги, и чью-то светловолосую голову, которой этот человек уткнулся ей прямо в промежность. Но мне нужно было знать еще кое-что: получает ли она удовольствие от этого? Я подпрыгнул еще раз, но все, что увидел – это розовый комок плоти, два тела, катающихся по матрасу. Я начал бегать от одного окна к другому, но так ничего больше и не увидел. Послышались шаги.

Я отошел назад, спрятался за стволом вяза и, присев на корточки, стал ждать, когда они выйдут из дома. Теперь мне уже не казалось, что устраивать сцены недостойно.

Нервы у меня были натянуты, как струна. Я с ума сходил от нетерпения. Вдруг сзади хрустнула веточка; я вскочил и затравленно огляделся по сторонам. Мне показалось, что кто-то за мной наблюдает. Овчарки Осборна? Медведь, которому удалось избежать участи напольного коврика в жизни после смерти? В любом случае, я никак не ожидал, что повстречаюсь с дочерью мистера Осборна – миссис Лэнгли. В газетах писали, что на ее свадьбе играл сам Рей Чарльз. Теперь ей было лет сорок. Она была одета в костюм для игры в теннис. Ее кожа была покрыта загаром. Знаете, есть такой тип женщин, обычно плоскогрудых – они выглядят очень молодо, но потом, когда вы подходите ближе, видите, сколько у них морщин. В одной руке миссис Лэнгли держала теннисную ракетку, а в другой – банку лимонада.

– Извини, я и не думала за тобой подглядывать.

– Ничего.

– А я бы ужасно разозлилась! – Сначала мне показалось, что они с дочкой не очень похожи; но только до тех пор, пока моя собеседница не зажгла сигарету и не сделала первую затяжку.

– Правда?

– Ненавижу сюрпризы.

– Я тоже.

– Ты ведь сын Лиззи Эрл, так? – В жизни не слышал, чтобы кто-то называл маму Лиззи. – А я – миссис Лэнгли. – Она протянула мне свою детскую руку, и слегка ухмыльнулась. – А тебя зовут… – Но, прежде чем я успел ответить, она сощурила глаза и, задумчиво глядя на меня, сказала:

– Подожди, не подсказывай… Я же знаю! Твоя мама говорила мне, и я сразу подумала, что у тебя прелестное имя! Финн! Так ведь?

– Точно. – Я был так польщен тем, что она знает мое имя, что на минуту забыл о маме и мистере Осборне.

Миссис Лэнгли повернулась ко мне спиной и стала вглядываться в лес.

– Брюс приглашал меня поиграть в теннис…

Я же нервно поглядывал на дверь особняка. Надеюсь, мама и мистер Осборн не выйдут оттуда прямо сейчас. Мне не хотелось, чтобы она узнала о том, что там происходит. Сам не знаю, почему. То ли мне хотелось защитить их, то ли разобраться с ними самостоятельно. Миссис Лэнгли все еще стояла, повернувшись ко мне спиной.

– Ты случайно не видел моего старшенького?

Я опять взглянул на дом. За стеклянной дверью стоял потный, голый и абсолютно беззащитный Брюс. Правда, эрегированный член нарушал впечатление беззащитности. Я никогда не видел его раньше, но знал, что это он, потому что волосы у него были выкрашены в белый цвет. Значит, это его голову я видел зажатой между чьих-то ляжек. А Осборн здесь не при чем.

Брюс прижал палец к губам, а потом отошел от двери. Ну, если в доме находится не моя мать, то кто это? В голове у меня была куча вопросов. Почему ее машина припаркована у этого дома?

– Здесь никого нет, кроме меня.

– А ты умеешь играть в теннис? – Она вытряхнула из туфли камешек, а потом положила мне руку на плечо.

– Нет, – сказал я, демонстрируя ей свой бинокль. – Предпочитаю наблюдать за птицами. – Мне казалось, это прозвучало очень убедительно.

– Молодец.

Она явно разозлилась из-за того, что ее сын не пришел, судя по тому, как она резким щелчком отбросила сигарету на землю. Но гораздо больше меня занимало другое: почему мамина машина стоит здесь, если самой мамы в доме нет? Тут мне в голову пришла еще более абсурдная идея: а может, мама была там с Брюсом? Мне стало страшно.

Миссис Лэнгли села за руль автомобиля, припаркованного у рододендрона, и я, словно идиот, ляпнул:

– Вы, значит, ездите на голубом «Пежо»…

– И что тут такого, скажи, пожалуйста? – засмеялась мама Брюса, настолько вежливо, насколько было возможно в такой ситуации.

– Да нет… Отличная машина.

– Что ж, если ты согласишься поиграть со мной в теннис как-нибудь, я разрешу тебе посидеть за рулем.

– Правда?

– Конечно. – Она завела мотор и откинулась на спинку кресла.

– Наверное, лучше сначала потренироваться.

– Водить или играть в теннис?

– И то, и другое. – Засмеявшись, она поехала вперед, помахав мне на прощание.

Сказать, что я почувствовал огромное облегчение – значит ничего не сказать.

Белки опять залопотали, но теперь мне уже не казалось, что они надо мной смеются. Мамы в доме не было. Сейчас она с Осборном, и выполняет свою работу. В чем бы она ни заключалась. Честно говоря, в этот момент сеансы массажа показались мне таким невинным занятием… Мою задумчивость прервал короткий резкий свист. Из окна на втором этаже выглядывал Брюс Лэнгли. На вид ему было лет двадцать или двадцать один. Платиновые свежевыкрашенные волосы сияли на солнце, словно нимб. Он был похож на поп-певца, который позирует в образе святого для обложки своего нового альбома.