Жестокие люди - [34]

Через три часа Луиза опять выросла передо мной, и мне стало ясно, что я заблудился. Солнце уже спустилось. Я стоял в тени надгробного памятника, и мне было немного не по себе, потому что в зарослях папоротника на краю прогалины я наткнулся мертвого оленя. Охотник отрезал ему голову и вытащил печень. Надеюсь, что это сделал охотник.

Мне нужно было немедленно успокоиться. Если я буду продолжать паниковать, то никогда не смогу выбраться отсюда. А сделать это было абсолютно необходимо, потому что иначе мама всполошится, начнет звонить Гейтсу, тот – Осборну, Осборн скажет миссис Лэнгли, та поделится с Брюсом и Джилли, и все узнают о том, как я потерялся. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Люди будут смеяться надо мной. Как же я буду ориентироваться в дебрях страны яномамо, если потерялся в лесах «Садового штата»?

Нет, на самом деле: это была проверка.

Как-то нас с Хлюпиком отправили на две недели в бойскаутский лагерь. Помню, он как-то говорил мне, что если ты потерялся в лесу, нужно взобраться на дерево. Была только одна проблема. Ветки, за которые можно было ухватиться, росли слишком высоко, а стволы были слишком толстыми, чтобы по ним карабкаться. Я попытался подтянуться, схватившись за лозу толщиной в мою руку у кисти, но она оборвалась как раз в тот момент, когда я понял, что это ядовитый плющ. Головой я сильно стукнулся прямо о землю. А потом увидел, что в двадцати футах от меня, между раздвоенным стволом одного из деревьев, была небольшая фанерная платформа, которую я не заметил раньше, хоть и проходил под ней несколько раз. К стволу дерева было прибито несколько палок, так что получилось что-то вроде лестницы. Надо на нее забраться.

С высоты пятнадцати футов была видна река. Она находилась в четверти мили от этого места, не более того. Значит, я не заблудился. Когда я поднялся выше, то увидел крышу обители самого Осборна. На ней был флюгер в форме золотого тельца. Я поставил ногу на платформу, и хотел уже продолжить, как вдруг что-то, спрятанное в куче упавших листьев, ухватило меня за правую ногу. Я чуть с ума не сошел. Оказывается, это был капкан. Его железные зубья прорвали кожу ботинка и прокусили ногу до кости. Увидев кровь, я просто очумел и ослабил хватку. Потом, падая, попытался уцепиться за самодельную лестницу. Тут кто-то закричал: «Ага, вот и попался!».

Я с грохотом приземлился на землю, брызгая кровью, словно один из тех голубей, в которых из воздушного ружья стрелял Хлюпик. Обычно он занимался этим, сидя на нашей крыше. Если бы не листья, которые смягчили мое падение, у меня были бы переломаны ноги, а то и хребет. То, что произошло, не просто ошарашило меня; у меня было такое чувство, что все органы в моем теле перемешались, причем без моего разрешения. Нога у меня по-прежнему была в тисках капкана. Ко мне приблизилась какая-то фигура. На ней был надет оливково-зеленого цвета свитер, вязаный колпак с помпоном, и армейские брюки защитного цвета, заправленные в сапоги. Ее лицо было размалевано черными и зелеными (камуфляжными) полосками. В правой руке она держала арбалет. В общем, вид у нее был очень грозный.

– Где твое ружье? – рявкнула она.

– Моя но-о-га… – У меня не было сил кричать. Я мог только стонать.

– Скажи мне, где оно, и я помогу тебе.

– Какое еще ружье? Слушай, сними его быстрее, а то я умру, Господи ты боже мой!

– Зачем ты убил оленя?

Она с отвращением сняла свой колпак. Это была Майя, сестра Брюса.

– Да ничего я твоему идиотскому оленю не сделал! – Теперь я надрывался от крика. – Ты что, не помнишь меня? Это меня вы встретили на дороге!

– Ну и что? Все равно ты браконьер.

– Браконьер? – завопил я. – Мы что, в Шервудском лесу, что ли, мать твою?

– Почти. Это мой лес.

Нужно было немедленно снять капкан. Но только я к нему притронулся, как его зубья еще глубже впились в мою кожу. Пальцами я попытался раздвинуть его клещи. Он приоткрылся на дюйм, не больше, и сразу же захлопнулся, так что мне не удалось выдернуть ногу.

– Это не так делается.

– Ты садистка! Я просто наблюдал за птицами, понимаешь, дура?! – Несмотря на то, что от боли у меня глаза на лоб лезли, врал я по-прежнему довольно убедительно, и в доказательство своих слов показал на бинокль, который взял с собой для того, чтобы шпионить за своей матерью и Осборном. – Можешь Брюса спросить!

– Ох, черт! Извини, ради Бога! – Она кинула на землю свой арбалет, встала на колени и, нажав на какой-то рычаг, раскрыла капкан. – Прости меня, пожалуйста! Ты как, в порядке?

– Не знаю. – Закусив губу от боли, я, задыхаясь, наблюдал за тем, как она стаскивает с моей ноги ботинок.

– Боже мой… – Это прозвучало устрашающе.

– Что там? – Майя заслонила от меня ногу. Она стала поливать ее водой из фляжки.

– Это похоже… на севиче.

– Это еще что такое?

– Закуска из сырой рыбы. – Ничего себе! Но когда она это сказала, я почему-то перестал на нее злиться, и легонько оттолкнул ее в сторону, чтобы самому посмотреть, на что похожа моя нога. Она уже начала опухать. В том месте, где зубья поранили кожу, она была темно-красно. Казалось, это какое-то небольшое морское животное. Когда Майя поливала мою лодыжку водой, боль только усиливалась. Нога легонько подрагивала. Там было что-то странное, голубого цвета… неужели это сухожилие? Но мне не удалось рассмотреть это получше, потому что она сняла свитер и обернула его вокруг моей ноги.