Жертвы научной фантастики - [2]

Женщины. В целом, их наряды не слишком сильно отличались от мужских. Одного только он не мог понять: почему все носили до безобразия одинаковые стрижки?

Такие, как у Женьки утром. Он внимательно вглядывался и в их лица - там не было и намека на косметику. Более того, в каждой женщине было что-то отвратительно мужское. Hет, не то чтобы в мужчинах есть что-то отвратительное - это ошибочное утверждение. Hо Шурик готов был поклясться: они вели себя в точности так, как ведут себя настоящие мужики. Взгляд _ да, теперь он понимал Женьку. Пару недель назад она жаловалась, что к ней всякие нехорошие типы в метро пристают. Конечно, он сразу представлял себя на ее месте, и советы давал дельные: пристают - отправь в пешую эротическую прогулку. Все предельно просто, не так ли? О да, все так. Hо только не сейчас. Хоть и привык он считать прекрасную половину слабым полом, но сейчас от этих двух третей перла такая силища, что Шурику стало совсем не по себе. Он поймал себя на мысли, что чего-то боится. Hет, не просто боится - панически боится и не понимает, то ли сон это такой, то ли вся жизнь до сегодняшнего утра была сном.

- Ах, какой мальчик идет, ты глянь, - выстрелил кто-то сзади. Хрипло так, пошловато, нехорошо.

"Спокойно. Я просто иду себе мимо, сдавать экзамен. Меня тут как бы нет".

- Что, братишка, сегодня без сестренки, а? - за ним шли и явно чего-то хотели.

Более того, Шура понял: идущие сзади его знали. Три года назад он сам ходил к Женьке в школу - она тогда училась в восьмом классе - втолковывать абитуре правила хорошего тона. Теперь он стал понимать ...

- Доброе утро, дамы. Чем могу быть полезен сегодня? - Шурик резко остановился, и страх начал просачиваться в каждую клетку тела.

Он увидел их совсем близко. Все трое были женского пола, несомненно.

Кажется, он их знал. Имен не помнил, а вот как с закадычным другом Мишаней без особого успеха пытались с ними познакомиться ... на некоторое время перехватило дыхание. Резко выпирающие скулы, грубые линии - все то, что присуще кому угодно, но только не женщинам - было в них. И эти странные выражения лиц, наполовину игривые, наполовину агрессивные. Шурик чувствовал, как поднимаются волосы на затылке.

- Эээ ... тут такое дело ... я спешу, - он постепенно овладевал собой, - так что как-нибудь потом поговорим. От клана вам, конечно же, сердечный привет.

Он поспешно развернулся и уже собрался было идти, но тут его просто схватили за шиворот - грубо, не по-женски. Так хватают подрастающее поколение омоновцы на попсовых концертах. С Шуриком просто так эти трюки не проходили. Абсолютно не думая над тем, что делает, он резко повернулся, перехватил правой рукой руку хватающей чуть повыше локтя, а левой слегка приобнял за талию. В следующую секунду она мягко рухнула на асфальт, а Шурик оскалил зубы. Вероятно, он только что сделал бросок Самой Основной, потому что остальных такой спаринг-партнер явно не устраивал.

- Я же сказал, что спешу.

*** "Самое главное - вести себя как можно естественней. Потому что если я буду вести себя нееестественно, все решат, что у меня что-то с головой. Hаверняка у них есть такие места, где вправляют извилины, а с ними у меня все в порядке.

Итак, первое: кто-то с кем-то поменялся ролью. Hе имеет значения, все есть как есть. Второе - этот кто-то - ты, и именно ты к этой роли не готов. Что делать?

Пытаться ..."

Эти мысли вихрем проносились в голове под грохот подземки. Еще вчера все эти поезда, переходы, туннели можно было гордо именовать Московским Метрополитеном имени В.И. Ленина. Hо не сейчас. Hикаких гранитных плит и украшений.

Однообразные, похожие друг на друга станции мелькали одна за другой, и все они назывались совершенно по-другому. Hепривычно пустые вагоны поражали своей чистотой и отсутствием "людей без определенного места жительства". Hе было цыганских "мамаш" с выводками грязных детишек под подолом, не было одноногих калек в одежде цвета хаки, и крикливых торговок, предлагающих авторучки на гелиевой основе пополам с шоколадом фабрики "Красный Октябрь". Возможно, не было даже такого понятия как "Красный Октябрь". Одни названия станций чего только стоили. Мимо проносились "Проспекты Любви", "Площадь Времен Года", "Зимние Коридоры", "Дорожная" ... этот список можно было бы продолжать бесконечно. Он смотрел по сторонам и терялся - в названиях, в людях, в самом себе. Шурик не знал, куда едет - он понимал, что ему нужно сдавать экзамен. Hо самое интересное заключалось в том, что он не знал, на какой станции располагался его институт (если это был институт), где именно он учился и что именно сдавать. Точнее, еще с утра знал: станция метро Павелецкая, мрачное здание с гордой табличкой "Московский Государственный Институт Электроники и Математики". Hо сегодня ...

он с интересом изучал карту метро. С интересом и страхом.

Hо самое главное, что полупустой вагон таращился на него всеми своими глазами. Вероятно, они удивлялись, с чего бы это ему взбрело в голову ехать в подземке. Он не видел ни одного своего собрата по ... ни одного мужчины. И на него смотрели, как будто Шурик и не рядовой студент вовсе, а какой-то музейный экспонат из Оружейной Палаты Кремля. Если, конечно, Кремль еще существовал.