Жертва Киднеппинга - [19]

- Ну вот, теперь порядок, дружок! - Она ласково улыбнулась. - Видишь, я вполне пригодна для семейной жизни.

Что-то в поведении или словах Марьям озадачило Рашида, но он никак не мог сообразить, что именно. Он попытался ухватить ускользающую мысль, но безуспешно.

- Ну пошли же, Рашид, - поторопила его Марьям. Он огляделся - не забыл ли чего. Одежда на нем, бумажник - в кармане брюк.

- Ладно, поехали.

Не говоря ни слова, Марьям завела двигатель и повела машину к центру Баку. Рашид пробежал рукой по своим густым темным волосам, вспомнив, что даже не причесался. Достав из кармана расческу и принявшись за спутанные пряди, он проворчал:

- Ну и стерва же ты!

Марьям не отреагировала.

Они ехали молча. Мозг Рашида пытался прозондировать странное поведение Марьям, его глаза следили за ее длинными тонкими пальцами, напряженно сжимавшими рулевое колесо.

Не следовало ли ему бежать - бежать от нее, бежать из Баку, бежать от всего того ужаса, что ожидал его в конце развертывающейся перед ними темной дороги?

Глава 9

Рашид медленно отдалялся от страшного, смертельно бледного лица, пока наконец отдельные черты не обрели форму. Замазка превратилась в застывшее белое лицо с вытаращенными глазами и замороженно сжатым ртом.

Испытывая тошноту, но вовсе не от неожиданного шока, Рашид беспомощно подумал: как странно видеть неухмыляющегося, несмеющегося Акпера.

Такова была первая и долгие секунды единственная мысль, бившаяся в его мозгу. Рашиду Гатыгову никогда еще не приходилось видеть мертвеца, если не считать картонных человечков, убитых на игрушечной войне. И уж тем более никогда он не представлял себе смерть вот такой: сложенные на груди руки, вытянутые ноги, - человек выставлен напоказ, словно непотребная пародия на завершение жизненного пути. Таково было его первое впечатление в МОРГЕ - извращенность.

Поэтому и ужас он испытал двойной. И хотя Рашид уже почти догадался: он увидит здесь именно Акпера, где-то в закоулках его мозга теплилась вера в то, что с наступлением смерти человек меняется и благодаря странной, сказочной алхимии, опочив в мире, становится прекрасным.

Но Акпер по-прежнему был некрасивым.

Он и при жизни был некрасив, но его лицо ни на минуту не оставалось в покое: веки моргали, ноздри раздувались, губы улыбались, горячая кровь согревала кожу. А то, что сейчас лежало перед Рашидом, не было его другом, это был некий предмет с застывшей, загустевшей кровью, с разлагающимися и гниющими нервами, с бессильным мозгом и бесчувственной плотью. Это вовсе не было Акпером.

Рашид повернулся, посмотрел на одного полицейского, на другого, медленно, тихо, без всякого выражения произнес:

- Вы, грязные, вонючие ублюдки, - и пошел прочь. Сафар преградил ему дорогу. Рашид остановился, безучастно взглянул в побелевшие от ненависти глаза полицейского и бросил:

- Проваливай! Сафар скалился:

- Остынь, убийца! Сейчас мы позабавимся. Расскажи-ка нам все, парень. Со всеми подробностями. Почему ты убил его? Почему? Где пушка? Убийца.., убийца.., убийца.

До Рашида наконец дошло: его считают убийцей, убийцей друга. Следя за непрестанно двигающимся - растягивающимся, открывающимся и закрывающимся - перед его глазами ртом Сафара, он вдруг с изумлением обнаружил, что из этого отверстия плохо пахнет.

Рашида поразило то, что он не может думать ни о чем, кроме мелких, незначительных вещей вроде плохого запаха изо рта Сафара или необходимости побриться.

- Оставь меня в покое, - сказал Рашид. Сафар склонился к нему и заворчал:

- Он просит оставить его в покое, слышишь! Что будем делать, Солтан? Оставим его в покое? Или нажмем на него немного? Чуть-чуть, а?

- От тебя воняет, - сказал Рашид.

Сафар взмахнул раскрытой ладонью и врезал ее ребром Рашиду по челюсти. Рашид пошатнулся, отступил на шаг и тут заметил, что Солтан выхватил свой пистолет.

- Кончай это, - бросил Солтан Сафару.

- Кабабов! - воскликнул Рашид. - Я не убивал его, не убивал. Ай Аллах, я даже ничего не знал об этом. Сафар кивнул и проговорил, растягивая слова:

- Ну-ну. Мы-то знаем, что ты убил его. Мы даже нашли деньги.

- Какие деньги?

- Он спрашивает, какие деньги. Его деньги, парень. Деньги убитого.

- Я не убивал его. Я не убил бы его ни за что на свете. И он... У него не было денег.

- Ты точно пришил его. - Голос Сафара зазвучал спокойнее. - К тому же у тебя был и другой повод. Ведь так? Давай, говори. Тебе же станет легче, Рашид.

- Ты не в себе? - Рашид нахмурился. - Немного того? Спятил?

Сафар вмазал ему. На этот раз кулаком. Рашид рухнул на толстый ковер. Медленно поднимаясь, он молча смотрел на них, не ощущая ни боли, ни гнева. Пока не ощущая.

- Ладно, - устало произнес Солтан Кабабов, - поехали. Поездка к полицейскому участку осталась смазанной в памяти Рашида. Ему задавали вопросы, но он не отвечал на них, сидел притихший. До него постепенно доходило, что Акпер мертв и что он сам оказался каким-то образом замешан в его смерти. Но он даже не успел еще испугаться за свою судьбу.

Рашид пришел немного в себя перед столом дежурного сержанта, когда у него отобрали кольцо, часы и все, что было в карманах. Сафар передал дежурному бумажник с деньгами Рашида. Потом он оказался в почти пустой комнате вместе с Сафаром, Кабабовым и еще одним полицейским. Они засыпали его вопросами, и он правдиво отвечал, что никого не убивал и ничего не знает. К нему практически вернулась способность соображать, шок постепенно отпускал его, и на смену ему приходила ярость.