Жены и любовницы нацистов - [50]

Еще одной дорогой прихотью супруга, которая откровенно раздражала Эмми, было содержание львов в домашнем парке. Берлинский зоопарк много лет подряд привозил в резиденцию Геринга молодых львят, которые жили у премьер-министра до тис пор, пока не становились опасными. Звери свободно разгуливали весь день по парку и даже могли зайти в дом Германа и Эмми. За те годы, что Геринг находился у власти, у него дома выросло семь львят.

В 1936 году на Олимпиаду в Берлин приехали сыновья Муссолини Витторио и Бруно, которые остановились в «Каринхолле» у Геринга. Каково же было однажды их удивление, когда посреди обеда в комнату вошел молодой лев. Сыновья итальянского диктатора просто остолбенели от ужаса. Они находились в состоянии шока, пока Эмма Геринг не выгнала зверя на улицу. Правда, все львы были ручными и никогда не доставляли семье Геринга неприятностей. Ну, разве что по мелочи.

Сама Эмми так описывала пребывание диких животных у них в доме: «Однажды мы на несколько дней переехали во дворец президента рейхстага, потому что решили отремонтировать свой дом на Лейпцигской площади. С собой мы взяли льва, которого на время заперли в клетку. Как-то ночью мы проснулись оттого, что дверь в нашу спальню открылась. Перед нами стоял лев. Своими лапами он нажал щеколды восьми дверей, которые отделяли нас от подвала, чтобы найти нас. Он был просто вне себя от радости, когда наконец-то смог нас найти. У нас не хватило жестокости отослать его обратно. В итоге он провел ночь в нашей спальне…»

Герман Геринг все больше входил во вкус собирательства ценных предметов. Он уже без зазрения совести посещал музеи с записной книжкой, куда записывал понравившиеся ему предметы. Почти все они рано или поздно конфисковывались и оказывались дома у премьер-министра. Причем Герман не ограничивал себя только Германий. Он также описывал музейные ценности почти по всей Европе. Вот одна из таких записей: «Проверить настенный ковер в рейхстаге: подойдет ли он как экран для показа фильмов или для зала приемов». Хотя сама Эмми не увлекалась коллекционированием антиквариата, но и не осуждала своего мужа, не видя в его действиях ничего противозаконного. Ей льстило, что провинциальная актриса ходит по бесценным коврам, сделанным в Древнем Китае или Персии. Герман был самым большим музейным грабителем среди всей верхушки Третьего рейха.

При этом он был невероятно популярен в противовес Генриху Гиммлеру или Йозефу Геббельсу. Не меньшей популярностью пользовалась и сама Эмми. Любовь к ней базировалась в основном на том, что она могла позволить себе выступить публично с политическими требованиями. Одна еврейская журналистка, Белла Фромм, которая совершенно не питала иллюзий по поводу политических взглядом Эмми, тем не менее нашла ее очень приятной: «…она не интриганка. Эмми — сочувствующая женщина-мать типа Валькирии. Большая и сильная, но нежная и обаятельная. Ее красивые белокурые волосы обрамляют высокий лоб. Ее большие голубые глаза смотрят нежно и весело… Эмми очень симпатичный человек…»

Хотя далеко не все так считали. Даже родственники Эмми полагали, что она смотрит на мужа сквозь «розовые очки» и не хочет замечать всех его отрицательных качеств. Например, старшая племянница Эмми Геринг осуждающе говорила, что «тетя Эмми наивная, добродушная и легковерная». По мнению родственников, она могла видеть или обсуждать только положительные качества своего супруга. Эти слова отлично характеризует перекрестный допрос, которому подверглась Эмми Геринг 2 сентября 1948 года. Его вел нюрнбергский обвинитель доктор Кемпнер. Тогда Эмми пыталась выгородить Пауля Пилли Кернера, госсекретаря Геринга, который многие годы являлся его управляющим делами. «Правильно ли, что Ваш умерший супруг… мог положиться на Кернера, или он должен был полностью контролировать правильность выполняемой работы?» — «Нет, этого не требовалось. Он был совершенно надежным человеком». — «Многие люди хотят представить его марионеткой. Это соответствует действительности?» — «Нет, он совершенно определенно не был марионеткой». — «Вы также не можете сказать о Пауле Кернере ничего плохого?» — «Нет, определенно не могу. Я не могу ничего сказать плохого о Пауле Кернере». Сам Пауль после этого допроса был приговорен к 15 годам заключения.

Как только режим нацистов был свергнут, Эмми Геринг начала убеждать общественность, что никогда не являлась политической фигурой. Она была лишь женой и домохозяйкой. Однако обвинение привело обратные факты. Например, тот, что в начале 1941 года, перед ее отъездом на лечение на курорт Гаштейн, у нее с супругом состоялся разговор, в котором Геринг упомянул о планах Гитлера начать войну с Россией. Тогда же, в 1948 году, на процессе стало известно, что и сама Эмми с 1938 года являлась действительным членом НСДАП. В качестве рождественского подарка в 1938 году Гитлер оплатил ее партийные взносы. Чтобы увековечить память погибшего в 1932 году товарища по партии, она взяла его партийный номер. Обвинители смогли доказать во время процесса, что Эмми Геринг являлась членом нацистского женского общества и театральной палаты Третьего рейха. При том, что фрау Геринг активно открещивалась от своего участия в политике и не считала себя политически активной фигурой, она все-таки признала, что полностью разделяла мировоззрение своего супруга и чувствовала себя духовно связанной с нацизмом.