Женского рода - [6]
Однажды Рэй шла вдоль оград и вдруг резко вскинула голову: прямо перед ней возвышался уходящий из земли в небо светящимся столб. Ее охватила дрожь: сначала показалось, что вот теперь наконец ее (его?) заберут отсюда туда, далеко, где ее пол уже не будет иметь никакого значения. Через секунду Рэи решила, что просто сошла с ума, и отец прав, пытаясь пристроить ее в психиатрическую больницу. Столб не исчезал, Рэй попятилась, отвернулась и бросилась бежать прочь от кладбища. С тех пор она боялась ходить на могилу и обращалась к маме лишь в мыслях перед сном.
За охапкой цветов была видна только темная челка Кирш:
— На, это тебе, Лиз…
— Ой!.. — Лиза всплеснула руками и потянулась за букетом. Розы были точно такого же цвета, как ее новая рубиновая стрижка с прядями, огибающими овал лица. Лиза была в сабо на высоких платформах, но все равно чуть привстала на цыпочки, чтобы поцеловать Кирш. Та увернулась и прошла в квартиру, «Когда не любишь человека, поцелуи это слишком много, когда любишь — слишком мало, к чему они вообще?» — кажется, так Цветаева писала в повести «Сонечка», которую, кстати, дала прочесть Кирш именно Лиза
Кирш остановилась в коридоре и смерила взглядом именинницу: мелкими шажками гейши маленькая Лиза под большим букетом удалялась на кухню.
— Красивые штанишки, тебе идут. — Кирш прислонилась плечом к стене, обитой мешковиной, и заплела ногу за йогу.
Лиза выглянула, улыбаясь, и, выпятив нижнюю губу, похлопала себя руками по бедрам.
— Если бы немного здесь убрать, сидели бы великолепно…
Кирш надменно цокнула и указательным пальцем поправила на носу очки.
— Чего убрать?! Мадам, вы и так гном!
Лиза снова юркнула на кухню. Кирш сняла очки и попробовала так же невинно выпятить губку, как Лиза. Ей показалось, что со стороны она должна сейчас смотреться довольно забавно и куда глупей, чем кто бы то ни было, сделавший такую гримасу. Лиза казалась ей милой, доброй и красивой и имела право дурачиться, говорить глупые нежности и вот так выпячивать губу. Себя Кирш видела угловатой и непривлекательной, ее единственным достоинством была броня. Только эта броня держала и интриговала свиту неровно дышащих людей, всегда вьющуюся вокруг Кирш. Говорят, даже знаменитые полководцы и императоры могут страдать от комплекса неполноценности; настоящие комплексы не видны постороннему глазу, и Кирш казалась всем до безобразия, до восхищения самоуверенной. Конечно, с ней было нелегко: больная самооценка — это театр одного актера, который требует от самых верных зрителей постоянных жертвоприношений.
Заверещал домофон, и Кирш резко оторвалась от стены, быстро пригладила пальцами прореженную челку и развернулась к книжным полкам, успев скользнуть взглядом по зеркалу, Пока гости будут подниматься на двенадцатый этаж, она успеет почувствовать себя запятой, — Кирш вытащила с полки зеленый сборник и открыла наугад.
…Как голову мою сжимали Вы,
Лаская каждый завиток.
Как Вашей брошечки змалевой
Мне губы холодил цветок.
Как я по Вашим узким пальчикам
Водила сонною щекой,
Как Вы меня дразнили мальчиком.
Как я Вам нравилась такой.
Лиза сделала несколько «ритуальных» движений, с помощью которых женщины наспех прихорашиваются перед зеркалом: махнула рукой по волосам, одернула блузку, стряхнула какие-то невидимые крошки с бедер, втянув при этом живот, и выпрямилась, глядя на себя вполоборота. Потом взглянула на Кирш и сказала, кивнув на книгу:
— Классная она, да?
— Так, замороченная,,. — зачем-то равнодушно ответила Кирш,
В квартиру ворвался гул; шелест букетов, стук каблуков и два колоратурных сопрано с куртуазными поздравлениями — это явились Ли Лит и Стелла. Лиза благодарила, Кирш удивленно приподняла бровь: обе дамы не поддерживали между собой дружеских отношений, потому что им совершенно нечего было получить друг от друга. Увы, но каждая дружба корыстна: циник должен дружить с романтиком, легкомысленный с серьезным, жесткий с мягким… В противном случае в мире ис будет равновесия. Двум стервам нечем поделиться друг с другом. Кирш называла Ли Лиг «порядочной» стервой, а Стеллу — «непорядочной», и разница была только в этом. Поэтому, разумеется, войти вместе в квартиру они могли, только случайно встретившись у подъезда:
Ли Лит кивнула Кирш и среагировала на ее удивленную бровь:
— У Стеллы машина сломалась, она попросила за ней заехать.
Стелла была плохо знакома с Лизой, но уверенно проследовала в комнату, оставив хозяйку позади.
— Елизавета, ты посещаешь салоны? Могу порекомендовать…— Эту фразу Стелла произнесла уже из кресла, изучая по очереди Лизину комнату и свой маникюр. Почему-то именно эти слова упрямо выстукивала память Кирш, когда позже она вновь и вновь вспоминала этот вечер. Ничего не предвещало.,. Так получается, что поворотные события в жизни вкрадываются в нее незаметно, как тени гостей, пришедших, когда праздник уже в разгаре. Сами праздники начинаются одинаково, но не всегда заканчиваются как праздник.
Обычное начало; голоса, смех и музыка. Последние гости (это были Лизина младшая сестра с приятелем) пришли, когда в доме уже было накурено, несколько голосов на кухне говорили на повышенных тонах, а кое-кто из пришедших раньше уже успел отправиться восвояси. Вновь прибывшие были встречены недоуменными взглядами и уселись в углу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.