Женский взгляд на кремлевскую жизнь - [21]

Я попросила Наину Иосифовну одеться по-домашнему, попроще, и желательно в процессе разговора что-нибудь приготовить. Она приехала в каракулевом коричневом полушубке, дымчато-салатовом вязаном костюме, в изумрудных сережках и, как обычно, с хорошей прической. Таня тут же спросила у меня: "Ну как, мама просто оделась, как вы просили?" Надо сказать, у нас как-то само собой повелось, что и я в разговоре с Татьяной или Леной постоянно называла Наину Иосифовну "мамой", а президента — "папой", когда мы говорили о них в третьем лице. Это происходило невольно. Кроме того, почти все журналисты между собой называли президента "дедом". Не знаю, понравилось бы это Борису Николаевичу. Наину Иосифовну, соответственно, называли "бабушкой".

Не смотря на то, что вязаный костюм супруги президента располагал к неофициальным беседам, простеньким его никто не назвал бы. В гардеробе Наины Ельциной вообще была спокойная одежда, но дорогая и элегантная. Честно говоря, я рассчитывала, что Наина Иосифовна хотя бы фартук наденет поверх одежды. Но поскольку в этот день в доме не оказалось морковки, которую можно было бы почистить перед телекамерами, ограничились приготовлением напитка, предложенного Татьяной.

Канун дня рождения президента прошел весело, несмотря на то, что в эти дни Борис Николаевич хворал (у него был грипп), да еще заболевали Наина Иосифовна, Елена и самые младшие члены семьи. Таня приготовила бьющий наповал коктейль (водка, шампанское и фруктовое мороженое), после чего корреспонденты ОРТ сначала попросили бутербродов, а затем еще напитка. "Сорбетто" (так назывался этот волшебный напиток) оказалось не только расслабляющим, но и веселящим питьем. Мы выпили за здоровье президента, за все предыдущие и последующие праздники, затем записали интервью и шумной гурьбой высыпали из дома на Осенней. Конечно, это было символическое застолье, да, собственно говоря, и застолья-то никакого не было, но такими незабываемыми минутами моя работа в Кремле баловала меня нечасто.

Интервью вышло в эфир 1 февраля 1997 года в аналитической программе "Время" с Сергеем Доренко.

Корреспондент (Светлана Колосова): Наина Иосифовна, сейчас любой контакт с людьми, которые встречаются с Борисом "Николаевичем более менее регулярно, или хотя бы изредка, начинается с вопроса о здоровье президента. Как себя чувствует Борис Николаевич накануне своего дня рождения?

— Могу сказать, что получше. Когда открываешь газеты, журналы, — конечно, совершенно разные толкования о здоровье Такое ощущение, будто никто в жизни никогда не болел. А президент вроде бы не имеет права болеть. Он действительно не имеет, не имел права болеть, потому что вся жизнь как-то так сложилась, что болеть было некогда. А сейчас одно наложилось на другое: недавно сделана операция, и, естественно, она непростая. И после: сравнительно немного прошло времени — и такое сильнейшее воспаление легких. Но справляется. Работа у него фактически началась уже в больнице. То есть, конечно, уйти от работы невозможно, а совмещать работу и болеть — это по продолжительности получается больше времени на восстановление здоровья.

— Президент — такой человек, которому врачи не могут навязать, видимо, режим определенный. Какой режим он сам себе сейчас установил, как выглядит его рабочий день сейчас?

— Он начинается очень рано — иногда в четыре утра, иногда в пять. И продолжается очень долго — много часов в течение дня. Ну, единственное — сейчас Борис Николаевич немного больше смотрит телевизор, например, программу "Новости" по всем каналам. Но вообще я не знаю… работа президента не заключается, по-моему, в количестве встреч, то есть она не измеряется количеством встреч.

— Вы уже сказали/ что президент смотрит телевизионные передачи и с прессой больше работает. Как он воспринимает дискуссию которая, сейчас разгорелась в прессе.

— По поводу здоровья?

— И по поводу его здоровья, и по поводу изменений в Конституции.

— По поводу изменений в Конституции не знаю, не обсуждала с ним этот вопрос. По поводу здоровья — думаю, что, конечно, ему неприятно. Потому что это, еще раз говорю, временное явление, это может случиться с каждым.

— У президента первого февраля день рождения. Как ваша семья намерена отметить этот день?

— Мы готовимся к этому празднику. Конечно, у нас день рождения каждого члена семьи праздник, и дети у нас трепетно ждут дня рождения, и внуки ждут. Естественно, и Борис Николаевич, для него это тоже событие, безусловно. И мы готовимся вот готовим ему подарок. Мы всегда дарим такие… ну, скажем, простые подарки — для жизни. Его всегда спрашивают: ну, что тебе подарить? Он говорит, ну, что, рубашку, как обычно. На этот раз — нет, на этот раз куртку решили подарить.

— А гости будут?

— Я думаю, будут — небольшой круг, довольно ограниченный. Приедут, наверно, многие поздравить; какой-то, может быть, будет обед… небольшой.

— В общем, семейный праздник в основном, да?

— Семья вся будет.

— Примите наши поздравления, с днем рождения. Спасибо большое за интервью.

— И вам спасибо.

Понимаю теперь, почему мне запомнились именно эти эпизоды — в них отсутствовала напыщенность, церемоний, все было просто, как дома… Кстати, иногда мне казалось — кое-кто ревностно относится к тому, что я без посредников общаюсь с женой президента — “близость к телу", как говорили кремлевские циники, во все времена стоила очень дорого. Но никаких козней по этому поводу мне не строили (за исключением нескольких неприятных моментов, о которых не хочется и вспоминать). Могу сказать одно, пусть они останутся на совести этих людей, ведь все мы ходим по жизненному кругу, и рано или поздно, но обязательно еще раз сталкиваемся лицом к лицу. Эту мораль я усвоила давно и приняла за некую жизненную философию. А произошло это так.