Его лицо было все еще напряжено, но взгляд заметно смягчился и потеплел. Слава богу, он ее слушает.
— Представь только эти надписи: «Самовлюбленный болван», «Милашка», «Лев в овечьей шкуре». — Она снова откинула волосы с лица и спросила: — А что было бы написано на твоей футболке?
Он помедлил с ответом.
— Мне кажется, гораздо важнее, что ты сама бы написала на моей футболке.
Первое, что пришло ей на ум, было «О таком стоит мечтать». Но за прошлую неделю эта мечта обрела вполне реальные очертания.
Под его пристальным взглядом Челси ощущала себя бабочкой, которую рассматривают через увеличительное стекло. В горле все пересохло, язык прилип к небу.
— Хочешь, я скажу, что бы написал на твоей футболке? — спросил Дамиан.
Конечно, мысленно ответила девушка. Очень хочу. Но только не сейчас, когда ты так на меня смотришь. Не сейчас, когда мы стоим на краю пропасти и наш мир вот-вот рухнет…
Она отмахнулась, словно это не имело никакого значения. Дамиан поймал ее за руку и притянул к груди. Челси показалось, что они снова очутились в ресторане в первый день их знакомства. Кровь прилила к лицу, стало трудно дышать.
Только на сей раз ее сжимал в объятиях не прекрасный незнакомец. Это был мужчина, с которым она разделила гораздо больше, чем постель. Она открыла ему душу и пустила его внутрь.
Челси попыталась освободиться, но Дамиан крепко держал ее. Его ладонь скользила по спине девушки, и от каждого прикосновения ее бросало то в жар, то в холод. Дамиан был взволнован ничуть не меньше. Она чувствовала, как бешено колотится в груди его сердце. Из дома донесся детский смех, послышался звон тарелок. Затем раздался голос Кенси, кого-то строго отчитывающей.
— Пойдем, — Дамиан потянул Челси за руку к старому дубу.
Она не сопротивлялась.
Когда огромное дерево скрыло их от посторонних глаз, Дамиан прижал ее спиной к стволу и, словно гора, навис над девушкой. Аромат его лосьона после бритья приятно щекотал ноздри.
— Я сделал тебе больно, моя девочка, — он ласково погладил Челси по щеке. — Пытался загнать тебя в рамки своей жизни, как поступал с остальными.
Теперь она верила в искренность его слов. Больше никакого притворства! Только он и она.
— Ничего, переживу, — ответила Челси.
— Я знаю, что переживешь. И знаю, что тоже переживу. Только не понимаю, зачем. Я хочу иного. Я считаю… Верю, что если мы будем вместе, то у нас все получится. Как я могу вновь заслужить твое доверие, Челси?
Она пожала плечами. Девушке хотелось принять его, но в то же время она не была уверена, что сможет доверять ему, как прежде.
— Твой отец был ненадежным человеком?
— Не поняла, — резкая смена темы разговора поставила ее в тупик.
— Я не похож на него. Я не такой. Видишь, я рядом с тобой, даже несмотря на то, что ты меня прогнала. Я доверяю тебе, Челси, и готов рискнуть. А ты? Что такого сделал твой отец, что ты так боишься поверить людям?
В ее душу закрался липкий холодный страх. Челси чувствовала себя загнанной в ловушку. Так больше продолжаться не могло. Она не должна все время жить с оглядкой на прошлое.
Челси сделала несколько глубоких вдохов, чтобы унять бешеное сердцебиение. Дамиан должен узнать правду.
— Он использовал нас с сестрой в своем мошенничестве.
Дамиан негромко выругался.
— Он когда-нибудь подвергал вас опасности?
— Нет, мы всегда были в тени. К тому же у папы хватало ума прятать нас в безопасное место, если что-то шло не так.
— Например, отправлять вас жить к знакомым. Вроде того человека с собакой.
— Я не знаю, кем он приходился отцу, но всегда представляла, что он мой дядя. Мамин брат. Кем бы он ни был, но именно он отвел нас в школу и заботился о нас целых шесть месяцев, пока однажды ночью мы быстро не собрали вещи и не уехали.
— Этот так называемый дядя любил собак?
— Он их обожал.
Вопросы иссякли. Интересно, с какой целью он ее расспрашивал? А что, если Дамиан сейчас развернется и уйдет, поняв, что она ему не подходит? Она не переживет, если снова его потеряет…
— Значит, ты на самом деле можешь стянуть мой бумажник? — внезапно спросил Дамиан. — Нет, я серьезно.
Челси посмотрела на него и увидела смеющиеся искорки в глазах. Надежда вновь возвратилась в ее измученную душу, в этот иссохший колодец, который стал потихоньку наполняться.
— Откуда ты знаешь, может, я уже не раз это проделала. А ты ничего и не заметил.
Он наклонился к ней. Если сейчас Дамиан ее поцелует, у нее не будет сил сопротивляться. Но в последнюю секунду он остановился, словно передумал. Его ладонь нежно коснулась щеки Челси, а потом он убрал руку в карман.
— Я никогда не преследовал женщин, Челси, — он смотрел куда-то вдаль поверх ее головы. — Может, потому, что не было необходимости. Возможно, это звучит самоуверенно, но так оно и есть. Я никогда не умолял женщину остаться. И вчера вечером, когда уезжал, думал, что никогда больше тебя не увижу.
В его глазах появился лихорадочный блеск. Теперь Дамиан смотрел на Челси, словно размышляя, впиться ей в губы жарким поцелуем или свернуть ей шею.
Но тот факт, что он приехал и говорит все это, давал надежду. Внутреннее чутье не подвело ее. Дамиан был не тем, кем хотел казаться. И за него стоило бороться.
