Женские истории пером павлина - [3]

Что тут началось! Или продолжилось. Невестка вскочила. Как чертик из табакерки. Как заверещит. Как ручками замашет:

– Милиция! Убивают!

Мамаша от испуга даже присела. Тут и папа подоспел.

– Кого убили?

Мать и невестка ретировались. Передохнуть после битвы. На кухне остались трое: папа, брат и я.

– Ты видишь, отец, так больше жить нельзя.

– Так и не живи так. Укороти свою жену!

– Это не она начала. Это твоя жена все. Это она, – братца начало трясти.

– Она моя жена, а тебе – мать.

– Мать хуже мачехи.

И опять в ход пошла «артиллерия». В брата полетела пустая бутылка из-под пива. Она не наделала никаких увечий цели и не оставила таких следов на стене, как майонезная банка. Шуму же от нее было больше.

– Размен! – вскрикнул брат и выскочил из кухни.

– Пойдем, дочь, на улицу. Освежимся.

Морозец, легкая поземка. Пусто. Снежинки вертятся, крутятся вокруг фонарей. Красиво. Я взяла отца за руку, и так мы пошли в сторону Невы. У Медного всадника отец остановился, повернул меня лицом к себе.

– Ты как считаешь, меняться нам?

– Конечно. Мне тебя жалко. Сколько ты хлопотал за эту к вар тиру.

– Это жизнь дочка. Пошли спать!..

В ту ночь я спала плохо. То и дело просыпалась.

Утром меня разбудил звонкий крик девочки Ани. Был тот крик не тревожен, а радостен. Так пищат дети, увидав нечто восхищающее их. Дитя верещать перестало, но вступила его мать:

– Иди, умойся, поросенок. Как ты в садике ешь?!

Слышу звонкий подзатыльник. Наверное, и невестку в детстве били по голове. Вот и выбили все мозги.

Уже бьет девочка кулачками в дверь. Стучит и стучит. Надо вылезать. Дверь вышибет.

День начался. Воскресенье, а радости никакой. Телефон свободен. Быстро набираю 005. Это справочная по кино. В «Октябре» идет «Некоторые любят погорячее». Не хочу смотреть второй раз. А вот в «Художественном» то, что надо, «Мужчина и женщина». Французское кино мне нравится больше американского. Мчусь. А то, что не поела, так то пустяк. В кино и поем. Мне мороженого достаточно. Люблю пломбир с шоколадной крошкой.

На Невском народу – не протолкнуться. Как в трамвае. Морозец и яркое белесое солнце. Изо рта пар. Так и идет народ с паром над головами. Иду, и вдруг в нос такой запах, такой. Что-то жареное. У меня еще три рубля. Хватит на перекус в кафе «Север». Там очередь. Небольшая. Подожду.

– Девушка, как вас зовут?

Хмырь белобрысый. Не противный.

– Одри Хепберн. А что?

– Это здорово. А я Грегори Пек. Устроим римские каникулы?

– На три рубля римские не то, что каникулы не устроишь, поминки – и те не получатся.

– Какие мрачные мысли. А вы знаете закон сложения двух масс? Не математический.

– Вы физик?

– Отнюдь. Я учусь на филфаке в универе. Так что я, скорее, лирик. И зовут меня в мирской жизни Андреем.

– Тамара, – руку протянула. Его рука сухая и сильная.

– Я предлагаю сменить место наших гастрономических притязаний.

– Проще можешь? Куда пойдем. Отстояли уже полчаса.

– Рядом есть столовая. Вполне приличная, и цены наши. Студиозные. Ведь ты студентка?

Вот так я познакомилась с тем, кто скоро станет моим мужем. Изгибы, извивы, выкрутасы судьбы.

Долгим было наше застолье в столовой на втором этаже. Мои три рубля и его пятерик – это сумма. Одно скажу, бутылку вина мы выпили. И закусили хорошо. Мне понравился рубленый бифштекс с яичницей.

– Завтра я буду ждать тебя у входа в Публичку.

– Мне там делать нечего.

– Зато мне там есть чего делать.

Ну и парень! Быка за рога взял.

– Ты чего это раскомандовался? Не нанималась.

– Ты не нанималась, я нанялся. Буду теперь образовывать тебя. Вы, технари, все серые, как штаны пожарного. А мне нужна жена образованная разносторонне.

Тут я совсем онемела. Еще и не целовались, а уже – жена. Так и сказала: ты меня даже не поцеловал.

Договорить не дал. Впечатал такой поцелуй, что, думала, умру тут же.

– Никогда не выражай своего сомнения в моих достоинствах. Я этого не люблю.

Что же, думаю, посмотрим на твои «достоинства». Дай срок.

Стемнело, и народу на улице поубавилось. Мы идем рядом, но не в обнимку и даже не за ручки. Так себе идем и все тут.

– Мой автобус. До завтра! – и прыг на подножку.

Кавалер называется. Черт с ним. Так я и пошла на свидание к этому ненормальному!

– Долго гуляла, дочь, – мамаша одна сидит на кухне и курит свои ментоловые сигареты. Как можно курить такое? Что сигарету выкурил, что зубы почистил. Один вкус.

– А тебе-то что? Гуляла долго – лишь бы вас всех не видеть и не слышать.

– Скоро, скоро ты меня не увидишь. Скоро, – и, что бы думали, при мне выпивает стакан водки. И это моя мать. Женщина, которую от одного ее запаха чуть ли не тошнит.

– Если так пить, то и вправду скоро можно окочуриться.

– Не дождетесь. Я вас всех переживу. Развожусь я с твоим отцом, алкоголиком. Квартиру будем менять. От невестки избавлюсь. Хрен ей отдельная квартира достанется. Поживет в коммуналке – поймет, что это такое.

Тут и сама невестка.

– Я-то проживу как-нибудь. А ты, старая стерва, подохнешь в своих хоромах.

Все. Больше не могу. Сбегу от них к этому чудику. Хоть в Публичку, хоть в районную библиотеку.

Ну, вот теперь скажи мне, не судьба ли это. Я в Бога не верю. В судьбу верю…

Итак, что же произошло дальше? Три месяца к нам ходили всякие личности. Не снимая грязной обуви, они шастали по всей квартире. Бесцеремонно заглядывали во все уголки. И каждый обращал внимание на пятно от майонеза над плитой: это что – у вас протечка? Спрашивали и уходили.