Женская собственность - [5]

— Если это любовь, — говорила учительница математики, — то помоги ей разобраться в тригонометрических функциях.

И он помогал. Марина соображала туго, и он, понимая, что отрывает время от своих занятий, объяснял ей, окончательно решив для себя, что никогда не будет учителем, потому что учить — значит передавать свои знания, ничего не получая взамен, а это самое бессмысленное дело — все только от себя и ничего себе.

То, что происходит между мужчиной и женщиной, случилось у них через полтора года, когда он стал студентом. Он поступил в сельскохозяйственный институт в областном центре, Марина завалила экзамены в педагогический и устроилась работать на маслозавод в райцентре. Васильев тоже не поступил в институт, и осенью его призвали в армию.

Из института он, естественно, писал Марине письма. И она ему писала. Они договорились, что она приедет к нему на ноябрьские праздники. Он собирался снять комнату, понимая, что без комнаты не обойтись, в общежитие посторонних не пускали, к тому же первокурсники жили вчетвером в комнате. Праздники приближались, а он все никак не мог договориться о комнате, на несколько дней никто не хотел сдавать, даже на окраинах. Он все надеялся — что-нибудь да подвернется, но ничего не подвернулось, время приезда приближалось, а он не решался написать, чтобы она не приезжала.

И наступило утро, когда она приехала. Он ее встретил, пожал руку, поцеловать на людях не решился, и они пошли в общежитие. Марина привезла варенье и грибы, он нес тяжелую сумку, надеясь, что проведет Марину в общежитие, но не провел. Вахтером была еще нестарая женщина, она недавно вышла на пенсию, очень дорожила должностью вахтера и строго соблюдала все инструкции коменданта.

Он занес грибы и варенье к себе в комнату, и они с Мариной снова пошли гулять по городу. Рестораны еще не открылись, и они позавтракали в кафе, в котором кроме кофе с молоком и пирожков с картошкой ничего не было. Потом он купил билеты в кино, они посмотрели фильм и снова ходили по городу. Он рассказывал об учебе, Марина явно не очень его слушала, поглядывала на дома, он догадался, но спросить постеснялся. Марина не выдержала и спросила:

— А в городе есть где-нибудь туалеты?

Он знал, что туалеты есть на железнодорожном вокзале, и они поехали на вокзал с тремя пересадками: на троллейбусе и двух автобусах. Ехали уже молча, не разговаривая.

После вокзала они снова приехали в центр города, чтобы пообедать в ресторане. Но в одном зале ресторана гуляла свадьба, другой был заполнен семейными парами с детьми. К тому же начался дождь, и стоять перед рестораном в очереди Марина не захотела. Они снова сходили в кино, в другой кинотеатр, на другой фильм. Он этот фильм видел, но не сказал об этом Марине. Когда они вышли из кинотеатра, она спросила его:

— Тебе понравился фильм?

— Очень! — сказал он.

— Я этот фильм видела, — призналась Марина. — И рада, что он тебе понравился. Не так уж у нас все и плохо.

— Пойдем в гостиницу! — предложил он, хотя ни разу не был в гостиницах и видел только в кино, как туда поселяются.

— Пойдем! — обрадовалась Марина. — А то у меня уже ноги не ходят.

Они приехали в гостиницу. Он подошел к стойке администратора и спросил:

— Можно снять номер?

Администратор, крашеная, ярко-рыжая, лет пятидесяти, спросила:

— Кто поселяется?

— Она, — он показал на Марину.

— Есть место в трехместном, — сказала администратор.

— Мне все равно, — согласилась Марина.

— Паспорт, — сказала администратор.

У Марины паспорта не оказалось.

— А можно на мой? — спросила он.

— Нельзя, — сказала администратор.

Они вышли из гостиницы, дождь стал еще сильнее. Марина молчала. Если бы она устроила истерику, стала его обвинять, что он ничего не может, он, наверное, ответил бы ей: да, не может, он всего два месяца в городе, а за два месяца никто ничего не сможет, и еще, может быть, он назвал бы ее раззявой, деревенщиной, которая даже не знает, что, если едешь в город, надо брать с собой паспорт, но Марина молчала.

— Съездим на вокзал, — предложила она. — Посмотрим, когда поезд?

И они снова поехали на вокзал. Поезд на райцентр был через два часа, и они решили подождать. Сели на вокзальную скамейку, Марина расстегнула молнии на сапогах, вытянула ноги и закрыла глаза. Он не знал, спала ли она или думала, может быть, она ждала, что он заговорит, но он молчал, решив, что это их последняя встреча, такое не прощают, хотя вроде ничего особенного и не произошло, просто он не мог снять комнату, а как ее снимешь, не будешь же обходить дом за домом, а городских знакомых у него еще не было. Потом они прошли с Мариной на перрон.

— Пока, — сказала она.

— Пока, — ответил он.

Раз уж все кончено, он не стал ждать, пока отправится поезд, кому нужны эти размахивания рукой вслед уходящему вагону, как это обычно делают герои в кино.

Он вернулся в общежитие и лег спать. И снова началась учеба. Когда пришло письмо от Марины, он положил его в портфель и открыл только вечером, оттягивая неприятный момент, чего уж приятного, если тебя наверняка обзывают всякими уничижительными словами. Но письмо оказалось трогательным и нежным. Марина писала, что ей понравилась поездка и что он возмужал, и она его любит по-прежнему и ждет. Она не поедет на Новый год в деревню, а хозяйка, у которой она снимает комнату, уезжает к дочери в Ленинград, и они два дня новогодних праздников могут провести вдвоем.