Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…» - [51]

Она была благодарна Владимиру за отношение к ее сыновьям: «Он открыл им Россию. Если бы не он, им, может быть, никогда бы и не довелось ее увидеть… Володино влияние было колоссальным. Мои сыновья обожали его, если не сказать — боготворили. Он не был им отцом по крови, но они, может быть, даже сильнее, чем можно любить отца, любили его — как друга, своего парня, как брата… Особенно любил его мой младший — Володька…»[282] «Они тогда были маленькие и тянулись к Володе, как крошечные зверечки, ласкаясь и получая нежность и ласку, доброту и сердечность, — вспоминала Марина. — И только потом, позже, когда подросли, поняли, с каким человеком их свела судьба, великим человеком, которого они и поныне называют отцом. Хвастают, словом…»[283]

Марина Влади знала наизусть весь таганский репертуар. Особенно часто смотрела «Гамлета». Алла Демидова в своей книге «Высоцкий, каким знаю и люблю» описывает характерную сценку: «После антракта, перед началом второго акта, мы сидим с Володей на гробе, ждем третьего звонка и через щель занавеса смотрим в зрительный зал. Выискиваем одухотворенные лица, чтобы подхлестнуть себя эмоционально. Показываем их друг другу… В зале сидит Марина Влади. Володя долго смотрит на нее, толкает меня в бок: «Смотри, моя девушка пришла». После этого всегда играл нервно и неровно…»[284]

Известный постановщик кинотрюков Александр Массарский, случайно оказавшийся на съемочной площадке картины «Плохой хороший человек», был откровенно поражен первой встречей с Мариной Влади: «Высоцкий в гриме фон Корена готовился к очередном кадру и о чем-то беседовал с красивой женщиной, лицо которой мне показалось очень знакомым, — так бывает, когда встречаешь артистов в обычной обстановке, без грима и в повседневной одежде. Я наблюдал, как она заботливо поправляет ему прическу, пытался вспомнить, где мы могли с ней встречаться, и понимал, что мы не знакомы. Она вела себя естественно, старалась не привлекать к себе внимание окружающих, никого не замечала вокруг и смотрела на Володю восторженным влюбленным взглядом. Она посмотрела в мою сторону, и я понял, что это Марина Влади. На ней было простое ситцевое платье, настолько скромное, что, когда по студии пошел слух о присутствии Марины Влади во втором павильоне и студийные девушки под любым предлогом заглядывали в декорацию, ожидая увидеть размалеванное «чудо», они равнодушно скользили взглядом по лицу актрисы, на котором не было вызывающей косметики, и разочарованно уходили, не узнав ее. Володя познакомил нас, и в это время его позвали к съемочной камере. Разговаривать с Мариной было легко, и вскоре мне стало казаться, что мы и впрямь с нею давно знакомы, но о чем бы мы ни говорили, она неизменно переводила разговор и все рассказывала или расспрашивала о Володе…»[285]

Порой, когда Высоцкий бывал не в форме, Марину использовали в качестве «неотложки», «скорой помощи», «спасательного круга». Ее разыскивали, где бы она ни была — и она молниеносно прилетала. Художник по костюмам Г. Ганевская, работавшая на съемках фильма «Четвертый», вспоминает, как Влади в пожарном порядке вызвали из Парижа в Прибалтику, так как исполнитель главной роли запил и «не мог остановиться… Она была единственным человеком на свете, имеющим на него влияние, оказывающая немедленное воздействие. Марина тотчас же прилетела, бросив все свои дела. И принялась выручать его и, значит, нас… Он никогда не давал нам понять, что ему трудно или плохо. На лице у него не отражались следы многолетнего разрушения организма, он нес это внутри. А владение собой у него было просто колоссальное…»[286]

По негласной договоренности, в дни отсутствия Марины в Москве жены и подруги самых друзей брали «шефство» над Владимиром Семеновичем, «буйной головушкой». Римма Туманова, жена Вадима Ивановича, разбирала мешки с письмами поклонников, классифицировала, писала коротенькие «сопро-водиловки». Ругательные цидулки, которых тоже хватало, поначалу показывала, а потом стала выбрасывать их к чертовой матери. Она же считала себя «главной кормилицей» Высоцкого: привозила из Пятигорска в «белокаменную» фирменные куриные потрошки, чтобы приготовить любимый Володин супчик, угощала его маринованным чесночком. «Марина, — считала Римма Васильевна, — относилась ко мне очень хорошо… Правда, только потому, что я была женой Туманова…»[287]

Жене Олега Халимонова Веронике иной раз тоже доводилось «дежурить у Володи в Матвеевской. У него бывали жуткие депрессии, он метался, не знал, куда деваться, рвался куда-нибудь уйти. И тут — говорит мне: «Я вспомнил: срочно надо на киностудию», — одевает курточку. А внизу машина. И если он в таком состоянии сядет за руль?! Я отвечаю обреченно: «Тогда я тоже с тобой поеду». Володя смотрит на меня: видит, что это серьезно: «Ну хорошо, я останусь. Господи, какая тоска!» Мне было так его жалко!..»[288]

Во время гастролей театра в 1977 году в Марселе Высоцкий «ушел в пике». Его искали всю ночь напролет. Марина прилетела из Парижа. Несчастного Гамлета отыскали только на рассвете. Алла Демидова вспоминает: «…она (Влади. —