Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…» - [42]
Александр Митта ему заочно возражал, почему-то вспомнив об этой свадьбе за иным, вовсе не праздничным, столом — траурных «девятин» Владимира (Москва, Малая Грузинская, 28. 02.08.1980). «Что делает жених на свадьбе? Он на свадьбе пел. Два часа для нас пел. И для него это была минута счастья. Его не надо было просить. Он сам ждал этого момента».
Пожалуй, Церетели потоньше ощутил отсутствие праздничного настроения: «А у меня характер такой: чувствую, будто моя вина, что праздник не состоялся. Тогда говорю: поехали в Тбилиси, там гулять будем!
И сделали свадьбу. Грандиозную! Сказка! До шести утра песни пели, на бутылках танцевали, веселились. Правда, потом один эпизод случился: Марина случайно ударила ногой по столешнице, и вдруг огромный дубовый стол, заставленный посудой, бутылками, сложился вдвое, и все полетело на пол. На Кавказе есть примета: если на свадьбе потолок или стол начинают сыпаться, значит, у молодых жизнь не заладится. Я это понял, и все грузины вокруг поняли, но мы постарались виду не показывать, продолжали гулять, будто ничего не случилось. Однако я уже знал: Марине и Володе вместе не жить…»[216]
Невеста, правда, возлагала вину на жениха: «Ты неловким движением опрокидываешь часть раздвижного стола — дорогая посуда падает и разбивается вдребезги. Мы в ужасе. Как бы отвечая на наши смущенные извинения, хозяин проводит рукой по столу, смахивая все, что стоит перед ним. Тамада говорит: «Тем лучше, можно начать сначала…»[217]
Ну что ж, бывает. Зря, что ли, Владимир Семенович, хорошо знакомый со свадебными обычаями, пел: «Невеста брагу пъет тайком…»? Нет, конечно.
Праздник продолжался. Крики первых петухов застают молодых в белых одеждах, сидящих во главе стола, заполненного «лобио, сациви, маринованным чесноком, пряностями, шашлыками, приготовленными прямо во дворе… Каждому в небольшой рог наливают вино. Бокалы из старинного хрусталя предназначаются только для воды…»[218] Звучат проникновенные тосты: «Пусть ваш гроб будет сделан из досок того дуба, который мы сажаем сегодня — в день вашей свадьбы», «Пусть ваши правнуки даже на черном рынке не смогут достать билеты на ваши спектакли…» и, само собой, «Забудем ли мы выпить за нашего великого Сталина?!.»
В спальне новобрачных ждал щедрый дар гениального мистификатора, или, как его еще называли, «человека не из жизни», удивительного режиссера и художника Сергея Иосифовича Параджанова: пол в комнате устлан ковром из разноцветных фруктов. А на постели распахнула крылья роскошная старинная шаль с приколотой запиской в два слова: «Сергей Параджанов».
Зураб Церетели признавался: «Я… никогда не забуду лицо Марины Влади, какое было у нее во время медового месяца. Ни в одном фильме, ни на одном, самом удачном снимке она не была так обворожительно, так неотразимо, победительно красива!.. Я видел Марину, когда она утром выходила из спальни, и ее, словно сияние, окружала любовь. Когда-нибудь я напишу картину. На ней будет сцена, которую я видел тогда: на балконе Высоцкий с гитарой поет у ног Марины, она стоит в белом платье с развевающимися золотыми волосами, а рядом, замерев, смотрит на них моя большая черная собака…»[219]
Но помните Маринино признание: «Там — шарман, здесь — мужик»?
«Мужик», само собой, хотел жрать.
По мнению многих, Марина была прекрасным кулинаром. Фирменное блюдо? Она гордилась, что их было много — и разнообразные спагетти, и японские блюда из сырой рыбы. А острые соусы, которые она сама придумавала?!. Ко всему уважению к французской кухне надо признать, что она, увы, требовала чересчур много времени. Из русской кухни предпочтение отдавалось борщу и супам. Впрочем, «Володе было совершенно все равно, что он ест. Так что не этим я его заманила», — признавала Марина Владимировна[220]. Занимался ли кулинарией сам Высоцкий? «Случалось. Но не часто. Да и умел-то он разве что яичницу поджарить или кусок мяса»[221]. Он не был гурманом. Мог съесть ломоть хлеба с чаем — и остаться довольным, вспоминала Марина.
В Москве она безропотно ходила по полупустым московским гастрономам, сдавала пустые бутылки, наводила порядок в квартире, пылесосила, выносила мусор. Сосед Высоцкого по Малой Грузинской художник Гриша Брускин вспоминал, как, «позвякивая пустыми бутылками в плетеной корзине, спешила в приемный пункт стеклотары красивая Марина Влади»[222].
Сопровождала Владимира в киноэкспедициях с малоустроенным, походным, но таким любопытным бытом. Не жаловалась на неудобства, позволяя себе лишь скромно недоумевать по поводу сомнительных удобств российских ватерклозетов.
Антонина Иванова, легендарный ленфильмовский осветитель, знакомая с Высоцким еще со времен «Интервенции», вспоминает, как во время съемок очередного эпизода фильма «Плохой хороший человек», когда все буквально дурели от жары, Володя попросил Марину сходить за пивком: «…она повязала голову каким-то платочком, взяла самый обыкновенный бидончик, который оказался у кого-то, и пошла в ближайшие бани, где торговали хорошим пивом. И быстренько его принесла, все были очень довольны — и поведением Марины, и вкусным пивом…»
