Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…» - [37]
А Высоцкий возобновил осаду. Это ему дорого обходилось: свои крупные счета предъявляла «Таганка». Перед Любимовым за Высоцкого хлопотал режиссер-постановщик «Сюжета…» Сергей Юткевич, говоря, что это он виноват, не доглядел, не удержал… Словом, нес вздорно-прелестную чепуху.
Марина с теплотой вспоминает о своем российском житье-бытье: «В Москве я живу в среде художников, артистов, писателей. Все знают друг друга, часто встречаются, беспрестанно обмениваются мнениями… Это мое счастье: я всегда любила принимать у себя веселую банду друзей… По-русски говорят — «компания», что гораздо красивее… Часами оставаясь вместе, не скучают, философствуют за стаканом вина (это чисто по-русски), потом гитара, песня… Однажды во время съемок Он появляется немного под шофе. Я говорю: «А вот и мой паренек!» Я находила его симпатичным, немного смешным, кем-то вроде «середнячка». «Русский молодец» небрежно одет, коротко стрижен. Он невысок и круглоголов. И вдруг он меня приглашает танцевать. Он пытается поцеловать меня в шею! Я хохочу, как бы говоря этим: «Но послушайте, нет, как же так?!» Потом он говорил мне, что был этим ужасно раздосадован. Это было так смешно! Мне казалось совершенно немыслимым, чтобы наши отношения были иными, нежели дружескими»[182].
Поклонники следовали за Мариной по пятам. И какие! За ней увивались самые знаменитые, самые модные на ту пору кинорежиссеры, актеры, поэты, писатели, успевшие привыкнуть к тому, что обычно к их ногам падали поклонницы, а не наоборот. В случае с Мариной им самим приходилось вспоминать подзабытые амурные приемчики юных лет, пыхтеть, пыжиться и напрягаться.
Даже после того, как постоянным спутником Влади стал Высоцкий, преследования не прекращались. Но все — без толку, словно Марину внезапно окружила стеклянная, но абсолютно непрошибаемая стена.
Более того, и имя главного сердцееда Москвы со станции Зима Евгения Александровича Евтушенко не могло перевесить чашу весов в его пользу. И потуги преуспевающего кинорежиссера Андрея Михалкова-Кончаловского (наследника автора гимна СССР, сотен басен и «Дяди Степы»), считавшего себя наследником классиков «неореализма», ехидно поизмываться над «плебеем Высоцким, вырядившимся в нелепые для ресторана кожаные джинсы», эффекта не приносили[183].
Марина стихи слушала, скептическим замечаниям сноба-режиссера внимала, кивала, улыбалась, но только — Высоцкому. Наблюдательный журналист из «Комсомолки» Ярослав Голованов в своих записных книжках осенью 1968 года отмечал: «Ужинали в полупустом ресторане. В другом углу веселились Володя Высоцкий с Мариной Влади, Толя Гладилин, Вася Аксенов… Очень хотелось к ним присоединиться, да своих бросать неловко…»[184]
В русском языке есть такой забавный глагол — «домогаться». Так вот, Влади действительно домогались. Все, кому не лень. А таких находилось немало. Завсегдатаи ресторана Дома литераторов вспоминают один из новогодних вечеров. За праздничным столом уютно сидели Высоцкий с Мариной и Игорем Кохановским. На Влади, естественно, пялились все посетители ресторана. Но особенно упертым оказался писатель Александр Рекемчук. Дождавшись, когда Кохановский выбрался из-за стола и направился в туалет, Рекемчук, не вполне твердо державшийся на ногах, ухватил за рукав автора «Бабьего лета»: «Гарик, познакомь меня с Мариной Влади!» — «Пусть Володя тебя знакомит», — отрезал поэт. «Да я и с ним не знаком…», — замялся Рекемчук. — «Ты не знаком?!. А кто с ночью за водкой на грузовике ездил?..» И тут Рекемчук вспомнил: было! Действительно, было…[185] Всякие случались истории.
Не менее примечательная история произошла с другим посетителем ЦДЛ, поэтом Сеней Сориным. В тот вечер спутниками Марины Влади были известные дамские угодники, писатели и остроумцы Василий Аксенов, Анатолий Гладилин и Георгий Садовников. Сорин был не из «круга», у него была своя компания. Сомнамбулически бродя по залу, непризнанный поэт неожиданно для себя обнаружил прямо перед собой французскую кинозвезду. Он уселся за ее столик и… уснул. Бахус шалил. Спустя некоторое время Марина стала прощаться с приятелями, по очереди пожимая каждому руку. В этот момент Сорин очнулся, увидел протянутую руку и — лизнул. Все обалдели. И Марина в том числе. Но Сорин знал, что он делает. Он неторопливо достал из кармана химический карандаш и написал на Марининой ладошке (на том месте, которое лизнул) свой телефон. Компания расхохоталась, Марина тоже…
Жена исполнителя роли Чехова в «Сюжете…» украинского актера Николая Гринько Айше Чулак-оглы вспоминает: «Как-то в перерыве съемок… мы с Мариной шли обедать, и она позвала меня в дамскую комнату… Она стояла в уголке, что-то поправляла и вдруг говорит: «Айше, что мне делать?» Она в это время решала свои отношения с Володей. Я говорю: «Как, что делать? Если ты его любишь, он тебя тоже, так при чем тут другие?» — «Понимаешь, много сложностей». И тут я увидела такие глаза! Русалочьи, горячие, страстные. Обычно у нее они невинные, голубые, а тут — зеленые! Никогда их не забуду…»[186]
Затем был легендарный вечер у Макса Леона. Игорь Гневашев утверждает, что тогда-то и родился настоящий Высоцкий. Он пел «Охоту на волков» и весь свой ошеломляющий цикл 1968 года. Все!
