Женщины Парижа - [14]
На следующей неделе Солен вновь переступила порог Дворца. Группка африканок устроилась в том же месте, что и в прошлый раз. Они пили все тот же чай и бросали на Солен все те же равнодушные взгляды. На этот раз она заколебалась. Немного помедлив, чтобы как следует овладеть собой, она приблизилась к ним, чтобы поздороваться. Голосом, который должен был произвести впечатление уверенного, Солен объяснила, что она публичный писатель и будет приходить к ним раз в неделю. Если кому-то из них понадобится ее помощь в составлении писем или других письменных документов, она будет рада оказать им эту услугу.
Женщины никак не отреагировали. Солен не была уверена даже, что они услышали, что она им сказала. Потом они обменялись несколькими словами между собой на незнакомом языке и кивнули. Затем продолжили свой разговор как ни в чем не бывало.
Солен постояла возле них еще какое-то время. Дело сделано. Она представилась. Потом она направилась к свободным столикам. На этот раз Солен не стала забиваться в угол, а села за стол посреди холла. Так любой ее сможет увидеть. «Нужно застолбить себе место, – советовал Леонар, – создать собственное пространство. Уметь себя правильно подать».
Солен много раз слышала подобные мудрствования, еще когда работала в адвокатской конторе. Быть убедительной с клиентами, держать голову высоко. Что-что, а это она хорошо усвоила. Но весь ее опыт совершенно бесполезен в этой обстановке. Стоило сменить один Дворец на другой, как правила поменялись. Наверное, придется их изобретать заново.
Пока Солен усаживалась на новом месте, она увидела боковым зрением хрупкую фигурку вязальщицы за кадкой с растением. Пальцы ее так и ходили в бешеном темпе. Теперь она занялась другим свитером – можно было подумать, что это будущая детская кофточка. Солен не решилась с ней заговорить. Женщина даже не подняла глаз, когда она подошла ближе. Лицо ее было настолько бесстрастным, что казалось почти нечеловеческим. Солен подумала, что она только что «пролетела» с африканками, так стоило ли напрашиваться на новое унижение?
Отказавшись от своего намерения подойти к вязальщице, Солен устроилась за своим столом. В тот же момент в другом конце большого фойе поднялась с места одна из женщин, пивших чай. Подойдя к Солен, она достала из кармана помятый кассовый чек. На прекрасном французском языке она объяснила, что постоянно ходит за покупками в ближайший супермаркет. Накануне кассирша ошиблась на два евро, пробивая ей йогурты – они шли по акции, и цена на них была ниже. В кассу стояло много народу, и кассирша отказалась вернуть положенную ей сумму. Она хотела бы написать жалобу руководству этого магазина.
Солен молча смотрела нее, задаваясь вопросом, не шутка ли это? Не хотят ли любительницы чая испытать ее на прочность? Заставить пройти боевое крещение? Нет ли во всем этом своего рода дедовщины, как в армии? Писать жалобу из-за двух евро… За вычетом стоимости почтовой марки, бумаги и чернил, не слишком-то много удастся им возместить…
Она уже собралась изложить женщине свои доводы, как вдруг та, словно прочтя ее мысли, добавила: «Мое пособие – пятьсот пятьдесят евро в месяц. С арендой за здешнее жилье и оплатой счетов на еду мне остается совсем мало». Солен внутренне напряглась. Положение этой женщины сводилось к трем буквам аббревиатуры, которая больно ударила ее, как пощечина. RSA[15]. Абстрактный прежде символ внезапно обрел реальное воплощение. С ее шестизначным годовым доходом Солен не была к этому готова. Ей вдруг стало стыдно, что она опустилась до такого гнусного предположения, что женщина хотела ее испытать. Вот оно, настоящее лицо нищеты. Оно не в газетах, не на телевизионном экране, а здесь, совсем рядом, стоит перед ней. В образе двух евро в кошельке этой женщины.
Молча Солен взяла у нее чек. Она обязательно этим займется. Включив компьютер, Солен принялась составлять жалобу.
Вечером, возвращаясь домой, Солен вспомнила о том, как ее охватил гнев, когда она принялась стучать пальцами по клавиатуре. Кассирша спешила, она не стала терять время, чтобы переделать чек и вернуть мелочь. Честно говоря, не настолько уж она и виновата. Скорее всего, она получает минимальную оплату труда, работает в отвратительных условиях. А всегда нужно работать быстрее, нельзя останавливаться. Куда уж там задумываться о двух евро, куда уж там задумываться о чаевнице-африканке.
В ней поднялась волна возмущения: это чувство удивило саму Солен. Вернее, не совсем возмущения, ей даже трудно было подобрать ему название. И вдруг она подумала, что этот гнев направлен далеко не только на руководство супермаркета. Он был направлен и на нее саму. Замкнувшись в своей маленькой жизни и своих маленьких проблемах, она не видела ничего вокруг, как на самом деле вращалась Земля. А ведь некоторые голодали, и у них были только пара евро на пропитание. Если бы Солен имела представление, хотя бы умозрительно, о таком положении вещей, она бы схлестнулась врукопашную с этой реальностью сегодня же, в самом центре Дворца.
Окончательно стемнело. Выйдя из метро, Солен прошла мимо булочной. Нищенка была тут, на своем обычном месте. Впервые за все время Солен замедлила шаг. Остановившись перед молоденькой бездомной, Солен вынула кошелек и полностью вывернула его содержимое в жестяную кружку.
