Женщины на русском престоле и вокруг него - [6]

И все же вряд ли столь воинственное правление сына, столь опасный образ его жизни радовали сердце стареющей Ольги. Но мудрая княгиня не пыталась изменить то, что изменить невозможно, и воевать Святославу не мешала. Он же, всецело полагаясь на мать, мог оставить на нее государственные дела и уйти в очередной дальний поход. Тут надо отметить, что однажды это чуть не окончилось трагично: в очередное отсутствие Святослава княгиня была вынуждена организовывать оборону Киева от печенегов — воинственного кочевого племени, недавно пришедшего из южных степей. Подоспевший в последний момент и прогнавший печенегов Святослав по просьбе Ольги остается с ней до самой ее кончины, которая последовала в 969 г. Перед смертью княгиня завещала не совершать по ней языческой тризны и похоронить по христианскому обряду.

Историк и писатель Н. М. Карамзин скажет об этой великой женщине: «Предание нарекло Ольгу Хитрою, церковь — Святою, история — Мудрою». И вовсе не критичным было то, что мудрость Ольги оказалась невостребованной ее воинственным сыном: всего через девятнадцать лет после смерти княгини ее внук Владимир крестит Русь и построит в Киеве каменный храм в честь I 1ресвятой Богородицы (Десятинную церковь), куда будет перенесено ее тело. Скорее всего, именно в княжение Владимира Ольга начала почитаться как святая — об этом свидетельствует описание чудес, данное монахом Иаковом в XI в. Однако официальная канонизация (общецерковное прославление) произошла, видимо, позднее — до середины XIII в. А в 1547 г. Ольга была причислена к лику святой равноапостольной. Кроме нее такой чести удостоились еще только пять святых женщин в христианской истории: Мария Магдалина, первомученица Фекла, мученица Апфия, царица Елена и просветительница Грузии Нина. Память святой равноапостольной Ольги (Елены) празднуется православными И июля по юлианскому календарю, католическими и другими западными церквами — 24 июля по григорианскому календарю. Святая Ольга почитается как покровительница вдов и новообращенных христиан.

В заключение этого очерка отметим, что праправнучки княгини Ольги — дочери князя Ярослава Мудрого также фигурируют не только в российской, но и в европейской истории. Так, Анна Ярославна в 1051 г. вышла замуж за короля Франции Генриха I, и хотя вначале она была недовольна браком, жалуясь в письме к отцу, что он послал ее в варварскую страну, где «жилища мрачны, церкви безобразны, а нравы ужасны», позднее вполне освоилась на чужбине и принимала активное участие в политических делах как во время регентства, так и в правление своего сына короля Филиппа. Ее сестра, княжна Анастасия, вышла замуж за венгерского короля Андрея I, а руки третьей сестры, княжны Елизаветы, долго добивался норвежский принц Харальд (будущий король Харальд Суровый), написавший великолепные стансы в ее честь. Их брак был недолгим, и, овдовев, Елизавета вышла замуж за датского принца.

ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ СОФЬЯ

Как видно из предыдущего очерка, некоторые знатные женщины раннего русского средневековья играли очень и очень весомую роль в жизни современного им общества, а их биографии вряд ли соответствуют образу пусть и почитаемой, но все же «теремной затворницы». Хорошо образованные по понятиям своего времени знатные женщины Руси XI–XII вв. участвовали в политике, писали различные сочинения, управляли обширными хозяйствами и имели права, ничуть не уступающие (а иногда и превосходящие) тем, которыми пользовались их западноевропейские современницы. Но с течением времени женщины все явственней исключались из русской общественной жизни, что объясняется рядом факторов. Во-первых, все возрастающим влиянием церкви, рассматривавшей женщину как существо греховное, слабое и нуждающееся в защите, в том числе — и от себя самой. Во-вторых, огромную роль в этом процессе сыграло начавшееся с конца 30-х гг. ХIII в. монголо-татарское иго. Столкнувшись с суровой реальностью ордынской власти, русское общество все больше ориентировалось на свойственные мужскому поведению силу и жесткость, культивировавшиеся у завоевателей и необходимые для борьбы с ними, и все больше удалялось от мягкой женской созидательности. Наконец, сыграл свою роль и социально-экономический фактор, заключавшийся в постепенном изменении статуса земельного владения в целом и условиями его наследования женщиной в частности.

Так или иначе, к XVI в. знатные русские женщины практически исключаются из активной общественной жизни, их деятельность ограничивается домашними делами и посещением церкви, а отношения в семье выражаются емкой фразой «Жена да убоится мужа своего». Скорее всего, процесс «заключения в терем» протекал весьма непросто, ибо кротость и покорность были свойственны жительницам Руси ничуть не больше, чем представительницам многих других народов. В византийских хрониках встречаются сведения о женщинах, сражавшихся вместе с мужчинами и одетых, как воины, что смогли обнаружить мародеры, раздевавшие тела павших. В русских летописях имеются свидетельства об участвовавших в Куликовской битве княжнах Феодоре Пужбольской и Дарье Ростовской. Не давали себя в обиду россиянки и в мирное время: в своде законов уже упоминавшегося князя Ярослава Мудрого есть специальные статьи о женских драках и наказаниях тем, кто «бились» и «лаялись», а также предусмотрен особый штраф — за нанесение побоев собственному мужу. Особое влияние имели женщины из аристократических родов в Новгородской республике, конец вольности которой пришел при Зое Палеолог — жене великого князя московского Ивана III.