Женщины-масонки - [93]
– Что же это, дитя мое?
– Мне кажется, хотя я и не отдаю себе в этом ясного отчета, нас подстерегает какое-то несчастье.
– Что ты хочешь этим сказать?– спросила встревоженная госпожа Баливо.
– Я довольно давно уже заметила, что вы изменились.
– Изменилась? Разве, сама того не замечая, я стала с тобой не так ласкова, как прежде?
– Наоборот,– прошептала девушка.
– В таком случае я тебя не понимаю. Объяснись же, прошу тебя!… Анаис, дорогое дитя мое, что с тобой? Какое горе я хотя бы и невольно могла тебе причинить?
– Никакого, никакого, матушка… Только вот… уже несколько дней…
– Что же? Что – «несколько дней»?
– Мне страшно.
Мать побледнела.
– Страшно? – переспросила она.
– Да, матушка.
– Но чего же ты боишься?
Молодая девушка промолчала.
– Я знаю, в чем тут дело,– пытаясь улыбнуться, проговорила госпожа Баливо.– Тебя пугает приближение свадьбы. Со мной было то же самое, доченька.
– Нет, матушка, меня пугает не приближение свадьбы.
– А что же?
– Помните тот день, когда вы получили письмо от вашей парижской знакомой?… От вашей подруги по пансиону?
«О, Господи Боже мой!» – подумала мать.
– Так вот: мои опасения возникли в тот самый день.
– Какие же опасения, Анаис?
И в свою очередь, с тревогой глядя на дочь, госпожа Баливо прибавила:
– Неужели… неужели ты подслушивала нас?
– Ах, матушка!
– Да, да, прости меня! Я сама не знаю, что говорю! Но ты сама виновата. Ты мучаешься из-за каких-то химер. Ну, что тебя волнует, скажи на милость?… А руки-то у тебя и впрямь пылают!… Так чего же ты боишься?
– Я боюсь потерять вас,– глухим голосом отвечала дочь.
– О-о!
Госпожа Баливо схватилась за горло, чтобы сдержать крик.
Анаис разразилась слезами.
– Потерять… меня?– заговорила наконец мать, сделав над собой неимоверное усилие.– Но кто мог внушить тебе подобную мысль? Разве я плохо выгляжу?
– Нет, матушка, дело не в этом.
– Не в этом, говоришь?
– Нет.
– Так что же мне, по-твоему, угрожает?… Гони от себя, дитя мое, этот беспричинный страх. Уж не хочешь ли ты и меня встревожить?… Теперь я прекрасно понимаю, что тебя замучил один из тех снов, которые мы видим по нескольку раз, и именно поэтому мы подвергаемся соблазну принять их за предостережение. Ты должна постараться забыть об этих снах. А если ты по-прежнему будешь предаваться этим смехотворным размышлениям, ты рискуешь серьезно огорчить меня… А ведь тебе этого не хочется, не так ли?
Госпожа Баливо сумела произнести эту речь таким серьезным и таким естественным тоном, что Анаис почувствовала, как ее подозрения рассеиваются.
– Оставим пока эти туалеты,– продолжала госпожа Баливо,– это из-за них у нас произошел такой горестный разговор.
Минуту спустя она спросила, разыгрывая равнодушие:
– Кстати, Анаис…
– Что вам угодно, матушка?
– Давно приезжала ко мне эта дама… госпожа де Пресиньи?
– Две недели назад.
Госпожа Баливо не смогла скрыть свое удивление.
– Две недели назад,– повторила она.– Ты уверена?
– Да, матушка.
– Уже!
Это слово госпожа Баливо произнесла медленно и тихо.
Это слово заключало в себе две недели ее счастья и ее страданий.
В то мгновение, когда она хотела добровольно расстаться с жизнью, она почувствовала, как прочно удерживают ее все связи с домашним очагом – они сомкнулись вокруг нее со всей своей силой и очарованием. Ее муж, которому она под видом ссуды вручила шестьдесят тысяч франков, полученных от маркизы, стал теперь ласково обращаться с женой, отбросив свою обычную сдержанность. Вечера в маленькой фиолетовой гостиной стали понастоящему веселыми. Госпожа Баливо торопилась с приготовлениями к свадьбе Анаис с господином Фейе-Видалем, белокурым помощником прокурора. Все улыбалось этой несчастной женщине; казалось, что даже болезнь о ней забыла.
Этим вечером ее ждало торжество.
Это был ее праздник.
Гостиную освещали две лишние лампы. Каминные вазы были полны цветов. Каждый из гостей блистал тем скромным видом и той милой улыбкой, которые составляют славу провинции; в гостиной разговаривали вполголоса. Начавшаяся партия в пикет была прервана в самом разгаре. Катрин с растерянным видом бегала взад-вперед. В приоткрытой двери мелькнул белый передник кондитера, после чего господин Баливо встал и побежал отворять двери. Несколько нетерпеливых взглядов устремились к стенным часам. Появление помощника прокурора, чье пальто не могло совершенно скрыть огромный букет, увенчало собрание и подало сигнал к началу празднества.
В полночь все еще сидели в маленькой фиолетовой гостиной – случай доселе небывалый. Госпожа Баливо нежно сжимала руки дочери.
– Завтра я вместе с Катрин поднимусь к тебе в комнату,– зашептала она,– нужно поменять у тебя занавески на окнах. У меня есть муслиновые, с чудесным рисунком – я хочу сделать подарок тебе и твоему мужу: ведь вы обещали некоторое время пожить у нас!…
Через три дня после этого семейного праздника Марианна явилась к маркизе де Пресиньи.
Угрозами и просьбами она добивалась от Великого Магистра Ордена женщин-франкмасонок, чтобы та поставила свою подпись под приказом всеми способами преследовать Филиппа Бейля.
Все мольбы маркизы де Пресиньи оказались тщетными, и она уже собиралась поставить свою подпись под роковым документом, как вдруг вошел слуга и вручил ей какое-то письмо.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Впервые рассказанная полностью история самой длинной и самой финансируемой научной экспедиции всех времен и народов. В огромном научном плавании XVIII века от Санкт-Петербурга через Сибирь до побережья Северной Америки, известном как Вторая Камчатская экспедиция, или Великая Северная экспедиция, приняли участие более 3000 человек. Этот проект обошелся Петру Великому в одну шестую от годового дохода его империи – на корабли поднялись ученые, художники, маршалы, солдаты и рабочие. Великая Северная экспедиция должна была продемонстрировать европейцам величие и прогрессивность Российской империи и при этом расширить ее границы путем присоединения Северной Азии и даже части Америки, лежащей за Тихим океаном.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.