Женщины Кузнецкстроя - [28]
На санки поставили ножную машинку, две подушки, занавеску. А головку от машинки я в руках несла. Привел он меня в маленькую избушечку, что на ул. Клары Цеткин. Там жили в одной комнатушке 7 человек. Даже не семь, а восемь: Тася — родственница, его мама, мы двое, Миша, Паша, Федя, Андрей — братья его. Муж мой работал шофером в Кузнецк-промстрое. Василий Липатьевич его звали. Все выговора партейного какого-то боялся. Партейный был человек. Так что детей всех я тайком крестила. Но доволен он был мной всегда. Жены других шоферов то выпьют, то с кем-то гуляют. А у меня он был, конечно, красивый, хороший мужичок. Любили его на работенке. Я никогда, никогда не позволяла себе оскорбить его принародно или пойти на работу, унизить. Он меня ценил: «Терпеливая ты моя. И иикогда-то ты меня не оскорбила».
Апрель 1996 г. (10)
ЛИДИЯ ВЯЧЕСЛАВОВНА ОРЛОВСКАЯ (УРОЖД. ЗУБКО)
Родилась в Санкт-Петербурге в 1907 г. На Кузнецкстрой приехала в 1934 г. вместе с мужем Орловским Б.А. Работала на КМ К лаборантом ЦЗЛ. Ушла на пенсию с должности старшего инженера отдела снабжения треста "Сибметаллургстрой”. Живет в Новокузнецке.
Я появилась на свет на Васильевском острове в день Петра и Павла 30 июня 1907 г. по старому стилю. Я помню, как крестили мою сестру, которая была младше меня на восемь лет, Родители крестили детей всегда дома. Священник и притч приезжали на двух извозчиках с купелью. За святую работу получали деньги, обязательно в конверте. Их сытно и вкусно угощали за красиво накрытым столом.
На первый день Пасхи приглашали в дом священника святить куличи и пасхи. Все церковные праздники мои родители чтили и соблюдали.
Училась я в гимназии мадам Чва-линской. Я помню пожилую классную даму, которая сидела на каждый урок в углу за столиком. Она была настолько образованна, что на любой наш вопрос могла ответить. Нам давали уроки в танцевальной зале, которая служила церковью. Когда закрывали образа ставнями, мы могли там танцевать и заниматься гимнастикой. На переменах мы выходили в рекреации и гуляли парами.
В двенадцатикомнатиой квартире жили бабушка, дедушка, родители, дети и прислуга из трёх человек: кухарка, горничная, няня. Отопление было печное. Каждый вечер в дом приходил дворник, приносил дрова и складывал их в комнатах у печек. Один раз в месяц часовщик проверял и чинил все часы. Несмотря на то, что мы жили с прислугой, у меня были обязанности: я должна была штопать носки, поливать цветы, мыть калоши. Так вот и жили — спокойной, размеренной жизнью. Казалось, это будет длиться вечно.
В 1920 году начался голод. По городу ходил сыпной тиф. Сначала умерла мама в возрасте тридцати семи лет. Потом папа — в возрасте пятидесяти. Мы с сестрой остались одни. После смерти родителей нас увезли в Ялту к маминому брату, адвокату дяде Саше. Надо было учиться дальше, и нас с Ларисой определили в школу. Нельзя сказать, что она чем-то отличалась от гимназии. Учителя, не отвыкшие еще от прежних порядков, очень серьезно работали с нами. Дети были воспитанными. У входа в школу дежурили старушки, и мы никогда ничего не боялись, чувствовали себя в безопасности, хотя по дорогам уже гулял дух гражданской войны. Дядя Саша был добрый человек, благодаря ему мы с сестрой закончили школу второй ступени.
Когда мы с дядей Сашей вернулись в Петербург, я уже была девушкой, созревшей для замужества. Тетя Марья, жена дяди Саши, решила выдать меня замуж за человека на 15 лет старше меня, и мы пошли на прием в одну знакомую семью. В этот вечер мы познакомились с моим будущим мужем Борисом Александровичем Орловским. Красавец и умница, он вызвал неудовольствие тетки своими ухаживаниями за мной, так как, по ее мнению, он «бросит меня под первым кустом». С моим будущим мужем в первый же вечер объединила нас тема, знакомая мне с детства, — охота.
Когда я была маленькой, папа подарил мне охотничье ружье, «мухобойку» — называлось оно так потому, что было маленькое. И я с 8 лет ходила с отцом —с ружьем и с собакой. И с мужем мы завели собаку, рыжего сеттера, ирландца. Я часто купала его в корыте. Когда я была замужем, о работе и мысли не было. Муж воспитывал меня: женщина, жена, мать работать не должна, она должна жить для семьи и всем светить, как солнышко. Это было в 1926 году. Раньше к замужеству относились очень серьезно. Вот мой папа был старше мамы на 13 лет. Это естественно, ведь вначале мужчина «вил гнездо», а потом женился.
Счастье длилось недолго. В 1934 году (мне было 29 лет) мы прибыли на Кузнецкстрой с мужем и дочкой Олечкой. Мужа пригласил на работу его друг. Бандитизма в городе тогда не было. Воспоминания о том времени остались светлые. Через два года, году в 1936, мне предложили поработать в ЦЗЛ лаборантом. Я согласилась и с удовольствием работала под руководством начальника доменной лаборатории Табаковой. Муж строил радиостанцию, объединяющую все электростанции Кузбасса. Жили на Верхней Колонии. Небогато, но никто не уходил от нас голодным. В гостях у нас бывали Бардин, Халецкий. Вечно что-то обсуждали, сидя на полу и вытянув длинные ноги. Водки не пили.
Однажды Борис принял на работу только что отслужившего армию матроса. Он попросил аванс. А муж, чтобы сохранить до зарплаты деньги, аванса не выписал, но пригласил к себе обедать. Без пакета с продуктами этот матрос не уходил. Отплатил он нам черной неблагодарностью.
