Женщины Древней Руси - [18]
Иное отношение в польских хрониках к другой бывшей русской княжне — жене Конрада I, младшего брата Лешека Вялого, Агафье, дочери северского князя Святослава Игоревича. Любопытно, что Агафья приходилась внучкой знаменитой Ярославне и князю Игорю Святославичу — героям «Слова о полку Игореве». Ее брак с Конрадом был заключен в 1210 г. Поддерживая мужа в его борьбе за краковский престол, Агафья обратилась за помощью к крестоносцам, за что заслужила восхваление в немецких хрониках, но была осуждена в польских. Последние приписывали ей поощрение грабежей на завоеванных землях. Но для сколько-нибудь объективной оценки деятельности Агафьи Святославны сведений слишком мало. В чем не приходится сомневаться, так это в энергичности ее действий: известно, например, что Агафья Святославна полновластно распоряжалась своими земельными владениями, жаловала крупные суммы костелам и монастырям, принимала участие в 1239–1241 гг. в княжеских съездах[107].
Сыновья Агафьи и Конрада I — Болеслав и Земовит не без участия матери стали мужьями русских княжон — Анастасии Александровны и Переяславы Даниловны. Их роль в польской политической жизни середины XIII в. почти не прослеживается в источниках, хотя известно, что дочь галицкого князя Данила Романовича Переяслава в 50-е годы XIII в. была регентшей при двухлетнем сыне; имеются подписанные ею некоторые акты дарений монастырям[108].
В исторической литературе высоко оценивается деятельность русских «принцесс» на польской земле в период ордынского нашествия на Русь[109]. Направленная на укрепление позиций «славянского мира», связей русских удельных княжеств с Польшей, она способствовала решению международных проблем государств этого региона в едином ключе.
Две Ксении
Ордынское иго изменило общую картину социально-правового положения женщин в русских удельных княжествах. В русских летописях середины XIII в. почти не встречаются сведения об активных женщинах; жены и дочери русских князей упоминаются как лица «страдательные», как объект захвата, «полона», насилия[110].
Исключение составляет лишь рассказ о княгине Ксении, жене ярославского князя Василия Всеволодовича. После смерти мужа в 1279 г. эта княгиня вместе «с дщерию» Марией оказалась на княжеском престоле — «седяще на Ярославли». Хотя Мария Васильевна с 1261 г. была замужем за можайским князем Федором Ростиславичем, Ксения отнюдь не уступила зятю полноты прав на вотчину: он «тако восприят град Ярославль», что вынужден был «княжити в нем с тещею своею»[111].
В Степенной книге под 1288 г. помещена — по-видимому, имеющая фактическую основу — легенда о поездке Федора Ростиславича к ордынскому хану. Находясь в его стане, он «уязвил» своей красотой сердце дочери хана, но якобы отказался от женитьбы на ней, мотивируя свой отказ тем, что уже женат и в Ярославле есть у него сын. Между тем ярославская княгиня с дочерью ловко воспользовались долговременным отсутствием зятя и мужа и провозгласили хозяином земли Ярославской малолетнего внука и сына Михаила, сделавшись регентшами при нем. Вернувшись в свое ярославское княжение, Федор Ростиславич нашел ворота запертыми. Теща Ксения «с боляры» не пустили его и «нелепый словеса глаголаши из града женским умышлением: «Мы таковаго обычая не имамы, еже от инуду пришедша прияти. Довлеет нам отечеству наследник князь наш Михаил, сын твой»». Имея поддержку боярской верхушки, княгиня с дочерью были уверены в прочности своих позиций. Оказавшись в незавидном положении, Федор Ростиславич вынужден был вернуться в Орду, где хан женил своего «улусника и служебника» на влюбленной в него дочери, получившей в крещении имя Анна. У Федора Ростиславича появились и два наследника — Давыд и Константин, но возвращение ему и его новой семье именно ярославских земель стало возможным лишь после смерти княгини Ксении, Марии Васильевны и Михаила Федоровича (между 1289 и 1292 г.). До того ярославцы не обращали внимания на угрозы ханских послов и признали Федора Ростиславича своим князем лишь в 90-е годы XIII в.[112]
Преодоление феодальной раздробленности началось в XIV в. и происходило в условиях, с одной стороны, ожесточенного соперничества за общерусский приоритет между Московским и Тверским княжествами, а с другой — усиления борьбы за национальную независимость, важнейшей вехой которой была победа над полчищами Мамая на поле Куликовом. На фоне этих исторических событий выделяются и новые женские имена. В их числе еще одна княгиня Ксения — дочь новгородского боярина Юрия Михайловича, выданная замуж за тверского князя Ярослава Ярославича в 1263 г. В летописи особо подчеркивается ее участие в управлении княжеством, а также в воспитании сына — будущего великого князя Михаила Ярославича. Ксения Юрьевна значительно пережила своего мужа, умершего в 1271 г., и долго участвовала в управлении Тверским княжеством.
Так, когда в начале XIV в. возник конфликт между Москвой и Тверью, митрополит Максим, пытаясь удержать московского князя Юрия Даниловича от поездки в Орду за ярлыком на владимирский великокняжеский стол, предложил Юрию вначале связаться с «великою княгинею Оксиньею» в надежде на то, что она «чего восхощешь изо отчины вашея, то ти дасть». Видимо, митрополит рассчитывал с помощью княгини Ксении погасить междоусобицу мирным путем
