Женщины Девятой улицы. Том 3 - [30]
Ее персональная выставка в «Конюшенной галерее», прошедшая в прошлом году, пользовалась вниманием и благосклонностью Arts и ArtNews, но в общем реакция на нее была довольно прохладной[413]. И, что еще важнее, Элен чувствовала: при организации очередной выставки она вполне может обойтись без поддержки своего арт-дилера[414].
Дело в том, что Джон Майерс, к примеру, всегда стимулировал своих художников, нахваливал их и всячески побуждал больше работать и достигать новых высот. А Элеонора Уорд, владелица «Конюшенной галереи», по мнению Элен, не уделяла ей должного внимания. И художница разорвала связи с этой галереей – как люди, решив начать новую жизнь, выбрасывают из дома старые вещи. В письме Элеоноре Элен написала, что не чувствует себя «должным образом представленной» теми «второстепенным» работами, которые Уорд отбирала в качестве образцов ее творчества. Она также возражала против того, что Уорд, по ее словам, думает:
Я «состряпала» предыдущую выставку или, по вашим предположениям, могу «стряпать» и свои будущие картины. А если я возражаю против вашего отношения к моему творчеству, мне кажется, наша с вами ситуация бесперспективна.
Я, конечно, не могу и не собираюсь просить вас изменить свое отношение, но какой смысл в том, чтобы меня представлял агент, которого не убеждают мои работы, да и вы, я уверена, со своей стороны, предпочли бы не быть обремененной художником, чьи картины не отвечают вашему вкусу. И я не вижу причин, по которым кто-то из нас пойдет в этой ситуации на компромисс. Будем надеяться, что в этом мире найдется достойное место для нас обеих, для каждой на своих условиях[415].
Надо признать, это было весьма смелое решение. Как и многие ее коллеги, Элен в тот период была отнюдь не на пике. В начале того года кооперативная галерея «Танагер», которой управляли сами художники, решила организовать масштабную выставку, объединяющую работы новых и старых живописцев. «Мы встречались раз за разом, раз за разом и голосовали за то, кого следует включить, а кого нет, – рассказывал Ирвинг Сэндлер. – Они не включили Элен, что означало: де Кунинг не будет иметь к выставке никакого отношения, а это, в свою очередь, означало провал предприятия»[416].
До той поры Элен приглашали участвовать во всех крупных коллективных выставках, организуемых художниками, равно как и в большинстве выставок, которые устраивали музеи и галереи. Однако молодое поколение, по-видимому, оценивало ее творчество недостаточно высоко, чтобы включить ее работы в эту экспозицию. И для решения разорвать связи со своей постоянной галереей в период такой неопределенности требовалась немалая смелость.
Но истинный художник в Элен старался всеми силами защищать свою свободу от коммерциализации творчества во всех его проявлениях[417]. Она поступала так, будто точно знала, что скоро уедет из Нью-Йорка; что политика и конкуренция, пришедшие на смену духу товарищества в среде художников, скоро не будут иметь к ней никакого отношения.
В конце 1957 года Элен совершенно неожиданно получила приглашение с будущей осени преподавать в Университете Нью-Мексико. К официальному приглашению присоединился и скульптор Роберт Маллари, который не раз читал статьи Элен в ArtNews и очень высоко их ценил.
«А я думала, что в университетах существует предубеждение против женщин-преподавателей», – сказала ему Элен.
«Есть такое, – ответил он, – но не у меня»[418].
Элен, безусловно, имела все основания удивляться поступившему предложению. «Это была честь сродни той, как если бы вас попросили прийти и передать свои знания людям из бедных, ввергнутых в мрак невежества промышленных районов», – утверждала искусствовед Хелен Харрисон.
Университеты разных стран в те годы активно открывали факультеты современного искусства, отчасти из-за огромной популярности абстрактного экспрессионизма, и старались привлечь к их формированию «экспертов» из Нью-Йорка[419]. Исходя из искусствоведческих работ Элен, Роберт Маллари, очевидно, считал ее одним из таких экспертов. И вот по примеру первопроходцев XIX века, провозгласив, что она никогда прежде не бывала западнее Гудзона, художница охотно приняла предложение[420]. Покрытый пустынями Юго-Запад стал для нее билетом с «выжженных» земель (и в личном, и профессиональном плане), в которые для нее превратился Нью-Йорк.
В ноябре в галерее «Тибор де Надь» состоялась третья персональная выставка Элен, которая стала последней из прошедших в Нью-Йорке за три года. Она была похожа на ретроспективу, так как на ней были работы в разных техниках и стилях, которые художница использовала на протяжении многих лет в своих портретах, абстракциях и потрясающих полотнах на спортивную тематику
