Вошел Филип. Сестра завязала ему халат, помогла натянуть перчатки. В хирургической маске он подошел к операционному столу. Казалось, он не видит вокруг ничего, кроме лежащего перед ним тела. Бесстрастным, неузнающим взглядом он скользнул по лицу Лесли. Наконец он едва заметно кивнул, и тотчас же фигуры в белых халатах полукружием застыли вокруг стола словно мраморные изваяния. Взяв из рук операционной сестры инструмент, уверенным движением он сделал первый надрез. Руки его были тверды, движения — неторопливы и вместе с тем точны. Лесли завороженно смотрела, как, раздвинув кожу, он внедрился в плоть. Треснули надрезанные ребра, и показалось больное легкое.
Сквозь какую-то пелену Лесли ощущала хруст накрахмаленных халатов и эту атмосферу напряженной тишины, нарушаемой лишь позвякиванием инструментов да краткими отрывистыми командами самого Редвуда. Медленно проходил час за часом, нестерпимым жаром тропиков палил электрический свет ламп. Восемь часов. Десять. Жара становится все более невыносимой, и сестра все чаще отирает пот со лба Филипа. Но ни одного раза не оторвал он взгляда от стола, и Лесли не могла не изумляться уверенности и чувствительности, с какими производили каждое движение эти несущие исцеление руки.
В четверть двенадцатого он наконец поднял глаза:
— Тампоны на местах?
Сестра кивнула, и через несколько минут все было кончено — он наконец выпрямился и, потирая поясницу, устало отошел от стола. Лесли посмотрела на свои руки, с удивлением обнаружив, что они дрожат. Спрятав их в карманы, она отвернулась, наблюдая за тем, как из операционной бесшумно вывозят каталку, и только потом отважилась заглянуть в предоперационную к Филипу. Он стоял, низко склонившись над раковиной, и Лесли поспешила уйти, закрыв за собою дверь.
Когда он вышел в коридор, лицо его было серым, но он вполне владел собой.
— Филип, ты был великолепен!
Он окинул ее невидящим взором, повернулся и пошел прочь. Лесли не могла поверить. Его холодная отчужденность застала ее врасплох, ей вдруг стало очень больно, на глазах выступили слезы.
Сейчас ей было все равно, к чему приведет это признание, потому что теперь она уже больше не могла скрывать от самой себя правду. Она должна была признаться в том, что любит Филипа Редвуда!
— Но это так неожиданно! — воскликнула Лесли, когда Пэт рассказала ей о своей помолвке с Ричардом. — Уму непостижимо!
— Я сама не могу поверить, и все-таки это правда. Жаль только, что мне сегодня уезжать!
Лесли усмехнулась:
— Нет, подумать только! Как вспомню все, что ты обычно говорила о нем!..
— Да, знаю. Когда-нибудь мне придется ему это рассказать!
— И когда вы собираетесь пожениться?
— Все зависит от того, как скоро мы накопим денег на свадебные кольца. Точную дату еще не определили.
— И Ричард, надо понимать, уволится из нашей больницы?
— Только когда найдет такую же хорошо оплачиваемую работу. Он строит грандиозные планы — хочет открыть в Англии свою практику, но это произойдет не раньше чем через год. — Радостное личико Пэт омрачилось. — Даже не могу представить, что нас может что-то разлучить!
Лесли понимающе кивнула:
— Может быть, доктор Редвуд что-нибудь посоветует?
— Ради бога, только не говори ему ничего! — выпалила Пэт. — Ричард предупредил, что если Редвуд узнает о его планах и о предстоящем уходе, он полностью сосредоточит свое внимание на Берто и лишит Ричарда возможности практиковаться. Ну сама посуди, зачем ему обучать его, если тот собирается уходить?
— А я не думаю, что Филип так отреагирует! — запальчиво возразила Лесли. — Напротив, скорее он поможет Ричарду!
— Попробуй объяснить это ему! Он такой же упертый, как и я.
— Что верно, то верно — вы идеально подходите друг другу.
Пэт вздохнула:
— Господи, как я буду по нему скучать! Знаешь, когда ты влюблен, чувствуешь себя связанным по рукам и ногам. Ну и что? Я этому даже рада! — мечтательно прибавила она. — Знаешь, как это приятно? До сих пор не могу поверить, что он влюбился в меня. Я всегда думала, что у тебя с ним…
— Мы с Ричардом просто друзья.
— Значит, ты не огорчаешься?
— Да с чего же мне огорчаться? — Лесли надела халат. — Мне ужасно хочется быть у тебя свидетельницей на свадьбе!
Когда Пэт уехала, клиника вернулась к своему обычному рабочему ритму. Ричард теперь мог полностью сосредоточиться на работе, Дебора потихоньку поправлялась, и Филип Редвуд, казалось, был спокоен, по крайней мере внешне. Лесли тоже погрузилась в повседневную работу и почти не виделась с ним, лишь изредка сталкиваясь в больничных палатах. Его манера держаться с ней была неизменно учтива и формальна, так что Лесли даже усомнилась, не привиделась ли ей та романтичная сцена на горном склоне и выросшие из нее более теплые и дружеские отношения. Правда, она замечала, что супруги редко остаются наедине, потому что Филип, казалось, взял за правило входить в палату Деборы, только когда там находился кто-нибудь из медперсонала.
Однажды ближе к концу месяца, зайдя в палату к молодой женщине, Лесли застала ее сидящей в шезлонге у окна.
— Рада, миссис Редвуд, что вы наконец выбрались из постели. Скоро уже начнете ходить и даже бегать.
