Женщина-вампир - [33]
Внизу лестницы неподвижно стоял швейцар в зеленой ливрее, почтительно отворявший дверь каждой вошедшей знаменитости.
В передней, лакеи в серых ливреях и шелковых чулках, напудренные и почтительные, молчаливо снимали верхнее платье с приходящих.
Голубой салон предназначался для тех, которые читали французские и иностранные газеты. В белом, желтом и зеленом салонах играли в карты.
Разговоры же шли повсюду.
Но курить не позволялось нигде.
Вечер проходил в сожалениях о том, что прошло, в осуждении существующего и в опасении за будущее.
Все дулись на правительство.
Высшим бонтоном в клубе «Спаржи» считалось называть Луи Филиппа не иначе, как герцогом Орлеанским.
Здесь обсуждали, смеясь, самые важные вопросы и толковали шутя о самых пустячных вещах.
Вечером 7-го января достопамятного 1842 года, несколько зрелых джентльменов вели вокруг стола веселый разговор.
Обсуждался восточный вопрос.
Одни, запоздавшие подражатели маркиза Биевра, приятно осмеивали положение египетского паши, положение, которое они находили затруднительным.
Другие осыпали кисло-сладкими похвалами лорда Пальмерстона.
Недалеко от них, четыре старичка меланхолически переговаривались, играя партию в вист.
— Мы идем к погибели, — вздыхал граф Лорн.
— К катастрофе! — подхватил барон Лонгефаж.
— К пропасти! — подтвердил герцог Миревиль.
— К окончательному уничтожению! — простонал маркиз Марель.
— Я давно уже предчувствовал это! — бормотал герцог. — Мы совершенно забыли про этикет.
— Да позвольте! В 1813 году, бедный Бреван представлялся Madame. Уходя, он сделал два поклона вместо трех. Это признак!
— Признак серьезный, — заметил барон, — так как Бреван был настоящий дворянин.
— Я, — заметил маркиз Марель, — начал отчаиваться во Франции с той минуты, когда увидел, что принц Вадон оставил кружевные манжеты и явился ко двору в перчатках. Разве это возможно?
— Дело в том, — вмешался граф Лорн, — что перчатки приличны на охоте, во время прогулки, на лошади. Но в салоне они неприменимы, даже белые — непозволительны!
— Еще немножко, — заметил барон Лонгефаж, — и невозможно будет отличить дворянина от мясника.
— Кстати! — воскликнул граф Миревиль. — Я получил сегодня сведения о последнем бале в Тюльери от своего камердинера.
— К чему вы позволяете вашей прислуге якшаться с лакеями замка?
— Ни-ни, успокойтесь! Говоря «камердинер», я не совсем точен. Негодяй оставил меня в 1830 году, изрядно обокрав меня. Он сделался портным, капитаном национальной гвардии, черт знает чем: одним словом, теперь герцог Орлеанский приглашает его на свои вечера.
Раздались разом три восклицания:
— Какой скандал!
— Какие нравы!
— Бедная Франция!
— И что рассказывает про бал ваш бывший камердинер? — спросил граф Лорн.
— Он находит общество крайне смешанным. Он возмущен этим и не хочет более посещать его. Негодяй служил шесть лет у меня, у него есть вкус.
У камина тихо разговаривала группа молодых людей.
— Голубчик, — говорил один из них, — уверяю вас, что у нее черные глаза.
— Однако, она блондинка.
— Да, блондинка с черными глазами.
— И прелестная, очаровательная, божественная…
— Не так громко, ради Бога, вы оскандализируете играющих в вист…
— Но ведь она очаровательна, эта княгиня Валицкая!
— Она действительно княгиня?
— Это другое дело. Вчера я говорил со своим старым кузеном, маркизом Марель, который, как вам известно, ходячий Готский альманах. Он знает все известные фамилии Европы и уверяет меня, что ни в Польше, ни в России нет князей Валицких. Значит, и не существует и княгини Валицкой.
— Однако, граф Лорн, мой дядя, говорил мне, что во время эмиграции он встречал в Германии молдаванина или валаха — князя Валицка.
— Что же это был за человек?
— Миллионер, оригинал, обладавший страстью к путешествиям… и к женщинам. Князь умер… в Индии, кажется, и не особенно давно.
— Значит, княгиня вдова?
— Вдова или нет, что за дело! Она восхитительнейшая из когда-либо виденных мною созданий!
— Какие глаза!
— Какая талия!
— Сколько грации!
— И какие экипажи, господа! Видали ли ее русских рысаков? А ее лакеи в зеленых кафтанах на лисьем меху!
— Говорят, что ее особняк на улице Марбеф настоящее восьмое чудо.
— Почем знать! никто из нас не мог проникнуть туда. Даже сам Гастон, объявивший себя ее рыцарем. Говорят, он до сумасшествия влюблен в нее.
— Как же, черт возьми!
— Как и мы все.
— Да, но он смелее нас.
— Смелость его не приведет ни к чему.
— Мы скоро узнаем это. Я держал пари с Гастоном — двести луи на его пони — что ему не удастся переступить через порог знаменитого особняка на улице Марбеф.
— Так вот почему мы так долго не видим Гастона! Он, видно, старается не проиграть своего пони. Когда же срок вашему пари?
— Через несколько дней. Да впрочем, нет. Сегодня тридцатое и срок именно сегодня, в полночь.
— Вы наверняка выиграли пони. Гастон не окажется счастливее нас и даже в случае удачи, он не решиться компрометировать княжну.
— Мы узнаем все от Максима Дюпреля. Это его друг и они никогда не расстаются.
— Подождем полночи, господа. Если существует пари, Гастон непременно явится.
— Нам приходится ждать недолго. Часы уже бьют.
И действительно, часы пробили двенадцать.
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
«Путешествие капитана Самуила Брунта в Каклогалинию», сочинение неизвестного английского автора, впервые изданное в 1727 г., достаточно хорошо известно западным любителям фантастики — это и фантазия о полете на Луну, и «гулливеровская» сатира. Известно оно было и русским читателям, но лишь в XVIII веке, когда перевод «Путешествия» вышел двумя изданиями. С тех пор книга не переиздавалась.
В очередном выпуске серии «Polaris» представлено первое переиздание курьезной книжицы, впервые увидевшей свет в Петербурге в 1790 г.
Роман американского писателя Стенли Ватерлоо «История Аба», написанный в конце XIX века и переиздающийся впервые за 100 с лишним лет, был в свое время одной из самых известных в англоязычном мире книг о пещерных людях. Автор рассказывает в нем о жизни смелого охотника и искусного мастера Аба, изобретателя лука, ставшего патриархом своего племени.
В издании воспроизведена книга китайских сказок и легенд, составленная и переведенная Э. Е. Магарамом — писателем, журналистом, составителем ряда посвященных Китаю альманахов, выходивших в «русском Шанхае». В приложении к книге приведены несколько дополнительных китайских сказок из альманаха Э. Магарама «Дальний Восток» (1920).