Женщина в мужской игре - [16]

— Вопрос, конечно, интересный. — Произнес Рыбаков, используя знаменитый афоризм Жванецкого, — Даже пока не могу предположить, какую игру ведет твой будущий шурин.

По этому поводу, действительно, у Виктора не возникло никаких идей. Тогда он еще не знал, чем все это закончится.

— А как быть мне? — отвлек его от мыслительного процесса Глеб, — Соглашаться или нет на его предложение? Я до сих пор ему ответа не дал.

Виктор несколько секунд молча смотрел на желтый песок под ногами и, наконец, ответил:

— А соглашайся. Во всяком случае, заработаешь денег, но только сразу мне сообщи, когда будешь возвращаться назад номер автомобиля, который их заберет на российской территории.

Глеб был не глупым человеком, поэтому никогда не задавал лишних вопросов, особенно, если ситуация не касалась лично его.

— Хорошо. — Ответил он, — Саид предложил выехать в 21 час по местному времени. Если мы договоримся, то я должен буду забрать людей на минеральном источнике, где обычно встречаюсь со своими клиентами. — Пояснил он Рыбакову, — Мне нравится это место, потому что и недалеко от трассы и можно сразу поехать по направлению границы по полям. Если их на российской территории будут встречать, я сразу же срисую номер автомобиля встречающих и как только вернусь в наш роуминг, сразу же Вам перезвоню.

— Хорошо, тогда в районе 22 часов я буду ждать твоего звонка.

Виктор пожал руку Глебу и пошел к своему автомобилю.

Глава 7

Всю дорогу в поезде Рита проплакала и только на подъезде к дому она смогла взять себя в руки. В конце концов, ничего страшного не случилось, — успокаивала она себя, — Более того, я хоть ненадолго, но почувствовала себя настоящей женщиной. Было бы хуже, если б я вообще прожила жизнь и не узнала, что такое мужское внимание. А то, что все так быстро закончилось, так это закономерно. Счастье редко бывает долговечным, обычно оно как вспышка на ночном небе сначала ослепляет своим светом, а потом оглушает раскатистым грохотом. Но, тем не менее, ради этих редких минут счастья и стоит жить иначе жизнь становится однообразной и пресной.

После развода с мужем, Рита перестала верить мужчинам и ее недолгая связь с Саидом только подтвердила ее убеждения. Она не строила в отношении него особых иллюзий, отдавая отчет, что реально у них нет будущего. В ее маленьком городке их брак вряд ли мог воспринят адекватно друзья и знакомые. А дети, особенно мальчики, всегда будут ревновать свою мать к другому мужчине, И самое главное, его никогда не примут родители, в силу своего устоявшегося менталитета. Дело в том, что старшие Заборины были выходцами из рода Донских казаков. Районный центр, где они и их предки проживают уже более полутора веков, до революции назывался станицей Ново-Николаевской. В 19 веке, их предки не раз сталкивались в бою с отрядами Шамиля. Конечно, те времена давно прошли, да и казаки остались лишь условные, но все же их отношение к чеченцам видимо надолго закрепилось на генетическом уровне.

И, тем не менее, Рита не держала зла на Саида, по сути, она даже не поняла, что произошло между ними. Не было ни ссоры, ни конфликта, просто в их отношениях промелькнула тень недоверия. И все же, она оставалась ему благодарной за ту любовь, которую он ей подарил. Ведь любить и быть любимой — это великий Божий дар, который дается не многим.

Она приехала домой уже в добром расположении духа. Мать в это время сидела под навесом на летней кухне и, отгоняя назойливых мух, чистила рыбу. Она удивленно посмотрела на свою дочь и, не скрывая злорадства, спросила:

— А что так быстро вернулась? Наигрался с тобой твой черкес и послал куда подальше?

— Он не черкес, а чеченец, — буркнула в ответ Рита и поставила на скамейку свою сумку.

— Хрен редьки не слаще, — ответила мать, вытирая руки кухонным полотенцем, — Один черт, басурманин.

— Хватит, — резко осекла ее дочь, — Я не хочу обсуждать эту тему. Это моя жизнь и я буду делать то, что считаю нужным.

— Конечно, ты ведь уже взрослая, мнение матери для тебя пустой звон. — Стала причитать женщина, — Я ведь уже для тебя никто, пустое место, на меня можно только детей оставлять и все, а на большее я ни на что способна.

Она тихо всхлипнула и стала утирать слезы тем же полотенцем, которым минуту назад вытирала руки. Рита поняла, что немного погорячилась, подошла к матери и обняла ее.

— Извини, мама, я была не права, — она поцеловала ее в щеку и прижала к себе, — Пойми меня тоже. Я уже столько времени одна, кручусь, как белка в колесе, что-то решаю, с кем-то ругаюсь. А порой так хочется быть слабой. Устала я без мужа.

— Да, что ж тебе наших мужиков мало, — вновь затараторила мать, — Это ж срам какой, привести в дом чеченца. Ты посмотри на себя, ты ведь у меня красавица. Тебя любой без разговоров замуж возьмет.

— Ага, — ей в тон ответила Рита, — С двумя детьми на четвертом десятке лет?

— Ну, как знаешь, — женщина освободилась из объятий дочери и вновь подошла к тазику с рыбой, — У нас он жить не будет. — Категорично заявила она и с показным рвением продолжила чистить рыбу.

— Мама, успокойся, — повысила голос Рита, — Мне еще никто предложения выйти замуж не делал.