Женщина в черном - [11]

— А ты совсем не веришь?

— Как тебе сказать… Мне иногда и хочется поверить. Но при современном уровне знаний об окружающем нас мире в нем просто нет места для Бога.

— Ну не скажи! Именно современный уровень знаний и заставляет людей снова обратиться к Богу. Я имею в виду, конечно, не евангельские догматы о том, что некогда существовал Иисус Христос, что он воскрес из мертвых, вознесся на небо и снова вернется на Землю, чтобы судить живых и мертвых. Я говорю о все усиливающейся вере в то, что существует какая-то всемогущая сила, какой-то высочайший вселенский разум, который и управляет всем, что происходит в мире.

— Что же это за сила?

— Не знаю. И никто не знает. Можно назвать ее Богом. Можно никак не называть. Но не верить в нее невозможно. Ты в курсе, конечно, что структура всего материального мира, начиная с атомного ядра и кончая всеми галактиками Вселенной, покоится на семи так называемых мировых фундаментальных константах, отклонение от которых даже на ничтожнейшую величину привело бы к развалу всего сущего.

— Да, я читал об этом.

— Но как были подобраны эти константы? Возникли чисто случайно? Но ведь их целых семь! Возможно ль, чтобы семь абсолютно независимых и в то же время теснейшим образом связанных друг с другом величин установились в результате слепого случая?

— А почему бы нет? И нечего тут привлекать какой-то вселенский разум. Почему просто не допустить, что были возможны любые значения этих констант. Но все миры, подчиненные этим, другим константам — миллиарды миллиардов миров! — оказались нежизнестойкими, а сохранился лишь мир, в котором случайно — да, случайно! — константы получили значения, которые могли обеспечить его устойчивость.

— Случайная жизнестойкость, случайная устойчивость! Эдакая, если послушать тебя, концепция естественного отбора на сверхглобальном уровне! Но ладно. С тем, что ты говоришь, можно соглашаться и не соглашаться. Тут, действительно, больше риторики, чем фактов. А вернемся на нашу матушку-землю. И посмотрим хотя бы на структуру живого вещества. Здесь же высочайшая степень целесообразности, как говорится, в глаза бьет! Недаром еще Дарвин для объяснения этого факта создал так понравившуюся тебе теорию естественного отбора, и она как будто довольно убедительно объяснила эту целесообразность у высших растений и животных на всех уровнях, вплоть до клеточного. Но вот если заглянуть в клетку… Ты знаешь, что в клетках любого организма Земли, начиная с простейших бактерий, кончая человеком, есть так называемые рибосомы, особые органеллы, в которых происходит синтез белков?

— Слышал кое-что…

— Слышал кое-что! А знаешь ли, что эти сложнейшие и совершеннейшие структуры, которые абсолютно однотипны для всех живых организмов, на какой бы стадии развития те ни находились, не несут на себе никаких следов эволюции. В них даже теоретически нельзя ничего ни прибавить, ни убавить. Они будто сразу «начисто» были созданы в тех простейших организмах, которые появились еще на заре возникновения жизни и с тех пор — на протяжении миллиардов лет! — не претерпели ни малейших изменений. Это что, тоже дело случая?

— Об этом как раз я и слышал. Действительно загадка природы.

— Ага, теперь уже загадка!

— Да. А разве мало таких загадок, еще не раскрытых наукой. И если все их валить на Бога…

— Загадка загадке — рознь! А возьми человеческий мозг, его способность мыслить. Наука до сих пор не может объяснить это уникальное явление никакими химическими или физическими процессами. Я уж не говорю, что возникновение человеческого разума не может быть выведено ни из каких законов эволюции: абстрактное мышление не дает и не давало человеку ни грана перевеса в борьбе за существование. Как же возникло оно у наших предков?

— Ты хочешь сказать, что и разум создан все той же всемогущей божественной силой?

— А ты мог бы предложить какую-то иную гипотезу?

— Зачем я! Их и без меня больше чем достаточно. Начиная с той, классической, с ее «ролью труда», которой нам пудрили мозги еще в школе, кончая сверхмодерновой о разуме, принесенном откуда-то из внеземных цивилизаций. Но что ты ломишься в открытую дверь? Я и не собираюсь утверждать, что здесь наука сказала свое последнее слово. Да, она не решила еще проблемы человеческого разума. Но и твоя концепция о свехглобальном вселенском разуме не больше чем спекулятивная гипотеза. Механизм мышления еще может быть разгадан. Наличие вселенского разума не получит подтверждения никогда.

— Да тут и подтверждать нечего. Это настолько очевидно…

— Тебе, может быть, и очевидно, мне — нет!

— Тебе все неочевидно. Ты и в преступные замыслы Гридина не веришь.

— Не верю, Олег.

— А ты прислушайся все-таки к тому, что в городе говорят.

— Я докопаюсь до истины, можешь мне верить. Ну а Бог… Оставим Бога в покое. Да и Гридина пока тоже. По правде говоря, ни о том, ни о другом мы ровным счетом ничего не знаем.

8

Прежде, всего неделю назад, Никита не обратил бы внимания на шумную компанию подвыпивших стариков, сгрудившихся за одним из столов пивного бара. Но сегодня сам подошел к ним, прислушался, потом взял кружку пива и присел за соседний столик: старики оживленно говорили о «монстре Гридина».