Женщина-призрак - [18]

— Как он это воспринял? — спросил он надзирателя, следуя за ним по коридору.

— Как все, — последовал ответ. «А что еще можно ожидать?» — крылось за этими словами.

— Как все? Ах, да, — Ломбар покачал головой и пробормотал: — Бедняга.

Надзиратель отпер дверь.

Он на мгновение замешкался у двери, а потом решительно шагнул вперед. С таким видом люди заходят в «Савой» или «Риц».

— Ты неплохо выглядишь, старина Скотт, — медленно произнес Ломбар. — Что ты здесь делаешь?

Реакция Гендерсона была совсем иной, чем на появление детектива. Его лицо прояснилось: перед ним старый друг.

— Теперь я живу здесь, — весело сказал он, — Тебе нравится?

Они пожали друг другу руки, как будто расстались совсем недавно, а не несколько месяцев назад. Надзиратель нерешительно потоптался на месте, затем вышел из камеры, заперев за собой дверь. Они продолжали пожимать друг другу руки, и это было красноречивее всяких слов,

— Ты приехал, — с теплым чувством сказал Гендерсон. — Ты появился. Значит, правду говорят, что старая дружба не рвется.

— Я с тобой, и будь я проклят, если они это сделают! — с жаром воскликнул Ломбар.

Первые минуты они бессвязно разговаривали о прошлом, вспоминая далекие годы, потом перешли к поездке Ломбара.

— О, эти грязные поезда! Никакого сравнения с нашими.

— Но все же ты кое-что повидал, Джек.

— Повидал! К черту все это: Грязные, забытые Богом отели! А пища! А москиты! Я, как последний сопляк, согласился подписать контракт на пять лет.

— Но, я полагаю, ты должен был получать за это хорошие деньги, не так ли?

— Конечно. Но что с ними делать? Их негде тратить. Даже пиво там пахнет керосином.

— И все-таки я чувствую себя неловко, что мне пришлось оторвать тебя, — пробормотал Гендерсон.

— Но тебе нужна моя помощь, и потом, контракт продолжается, Просто это время не зачтется, вот и все.

Он помолчал немного, затем пристально посмотрел на друга.

— Так в чем дело, Скотт? Что случилось? Гендерсон попытался улыбнуться.

— Просто — примерно через две с половиной недели— надо мной проведут электрический эксперимент. Представляешь? Обо мне будет написано во всех газетах.

— Хватит шутить. Мы знакомы с тобой полжизни, и можно обойтись без этого.

— Да, да, — отрешенно кивнул Гендерсон. — Черт возьми, жизнь так коротка…

Ломбар отошел в угол и уселся на край умывальника.

— Я всего один раз видел ее, — задумчиво сказал он.

— Два, — поправил Гендерсон. — Один раз мы встретили тебя на улице.

— Да, я помню. Она держала тебя за руку и пряталась за твою спину.

— Она собиралась купить кое-что из одежды, а ты, знаешь, какими становятся женщины в таких случаях.

Мы часто собирались пригласить тебя к обеду; но… ты же сам знаешь, как бывает.

— Конечно, знаю, — дипломатично согласился Ломбар. — Ни одна жена не любит неженатых друзей мужа. — Он достал из кармана пачку сигарет, взял себе одну и бросил пачку Гендерсону. — Не удивляйся, если у тебя распухнет язык, а на губах выскочат волдыри. Здесь половина — порох, половина — средство от насекомых. Я еще не успел купить ничего получше. — Он затянулся и продолжал: —Полагаю, тебе лучше рассказать все сначала и как можно подробнее.

Гендерсон вздохнул.

— Да, наверное, это лучше всего. Я так много рассказывал об этом, что начинаю думать, будто все это мне приснилось.

— Для меня самое главное—подробности, так что смотри — не упусти их.

— Мой брак с Марселлой был всего лишь подготовкой ко всем этим событиям, а вовсе не главным событием. Обычно человеку трудно сознаваться в собственной глупости даже другу, но сейчас, на пороге смерти, я могу честно сказать, что это была большая глупость с моей стороны. Не прошло и года, как семейный корабль стал разваливаться. А спасаться было уже поздно. Я полюбил другую. Ты никогда не встречался с ней, не знаешь ее, и потому не стоит называть ее имя. На суде ее называли Девушкой. И для тебя я буду называть ее Моя Девушка.

— Хорошо, Твоя Девушка, — согласился Ломбар. Он сложил руки на груди и внимательно слушал друга.

— Моя Девушка. Бедная Девушка. Это была Настоящая Любовь. Если ты не женат, и это пришло к тебе — Ты спасен, ты в безопасности. Но если ты женат, и это пришло к тебе, ты пропал. То есть, если ты женат, и это к тебе пришло, ты вроде бы в безопасности, но ты жив Лишь наполовину.

— Да, наполовину, — задумчиво, с состраданием прошептал Ломбар.

— Все было ясно и просто. Я рассказал Моей Девушке о Марселле через неделю после нашего знакомства. Я думал, что это будет последней нашей встречей. Двадцать раз мы виделись после этого и считали, что каждая встреча — последняя. Мы пытались бороться с собой, но нас притягивало друг к другу, как магнитом. Марселла узнала о ней через тридцать дней. Я не видел другого выхода и сам рассказал ей всё. Она не была поражена. Она лишь улыбнулась и стала ждать. Ждать и наблюдать, как наблюдает человек за двумя мухами, угодившими в банку. Я пришел к ней и предложил развод. Она снова медленно, задумчиво улыбнулась. Она не была расстроена, насколько я мог судить по ее поведению. Она сказала, что подумает. И стала думать. Неделя шла за неделей, месяц за месяцем. Она все думала и дразнила меня. И все время насмешливо улыбалась. Из нас троих лучше всего было ей. Я злился. Я — взрослый человек, и я хотел жить с Моей Девушкой. Я не хотел никакой ругани, ничего… Я хотел иметь любимую жену и дом.