Женщина, не склонная к авантюрам - [15]

— К нему пришла тетя Алла…

Толя спросил у Алены:

— Ты сильно голодная?

— Я не ужинала.

Помогая дочери раздеться, Ирина сказала:

— Откуда ты адрес знаешь? Я мучилась оттого, что забыла тебе сказать…

— Я ведь с Нинкой дружила в первых классах, была у нее дома. Спросила у подъезда: где тут рыжий живет?

Толя разогрел еду. Подождали Алену, которая, чуть смущаясь, с аппетитом все уплела. Ирина налила чаю и подвинула детям блюдце со сладкими булками. Когда ужин был закончен, Толя сказал:

— Сейчас все спим. А завтра помойте полы и вытрите пыль в своих комнатах. Вопросы есть? — И сам ответил: — Вопросов нет!

Утром на работе Ирина услышала настойчивые телефонные звонки еще из коридора. Глянула на часы: полдевятого. С нервами у нее нелады, по каждому поводу охватывает такая тревога, словно уже случилось что-то плохое.

Заторопившись, она сунула ключ сначала не той стороной. Наконец открыла дверь — звонки прекратились. Но через минуту телефон проснулся снова. Она схватила трубку.

— Алло!

— Ира, это Алла. Ты только не волнуйся, все пока ничего. Но у Игоря… — Ей не хватило дыхания, она замолчала, сглотнула и через паузу: — У Игоря инфаркт. Але, але, ты меня слышишь?

— Слышу, не кричи.

Ирина почувствовала, как водолазка сдавила горло.

— Подожди, я скину одежду. — Рукой размотала шарф и снова прижала трубку к уху. Спросила сразу севшим голосом: — Скажи правду, совсем плохо?

Алла задышала прерывисто.

— В реанимации говорят: состояние средней тяжести.

— К нему пускают?

— Нет, конечно. Ты не оставила номер, я позвонила бы еще вчера.

— У меня сейчас нет телефона. Подожди еще минуту… — Ирина сбросила в кресло кожаный плащ, шапочку. Опустила руки в воду, приготовленную для цветов, и приложила к щекам. Села в кресло. — Теперь рассказывай все по порядку.

Алла, похоже, немного успокоилась.

— Вчера я вам позвонила. Игорь сказал, что ты от него ушла. По голосу я поняла, что ему, может, будет легче не одному. Напросилась в гости. Он сказал: если не скучно с брошенным мужем — приходи.

Ирина, набравшись терпения, слушала, зная, что перебивать и торопить Аллу бесполезно.

— По дороге купила бутылку, закуску — стресс снять. Но он пить отказался. Говорит: давай лучше просто посидим. И тут пришла Алена. Увидела на столе бутылку и развернулась: вроде не буду вам мешать. Я ее останавливать, она не слушает. За ней дверь закрыла. Смотрю: Игорь побелел и по стенке сползает. На полу сидит, что-то шепчет. Я наклонилась, а он говорит: «Вот и дочь меня бросила». — В голосе Аллы снова стали прорываться слезы. — Я поехала со «скорой», дождалась кардиограмму — инфаркт.

— Адрес, — попросила Ирина.

— Я так объясню. Ира, ты не будешь против, если я его стану навещать?

— Нет, конечно. Поступай, как считаешь нужным. Телефон еще скажи в реанимации.

Записала на клочке бумаги, перенесла на календарь, позвонила.

— А кто спрашивает?

— Жена.

— Раньше голос вроде другой был… Без перемен.

— А что это значит?

— То и значит, что организм борется. Ухудшения нет.

— Есть шансы, что он поправится?

— Надо надеяться, — чуть сочувственнее ответил голос, очевидно, молодой сестрички. — Женщина, я не могу больше телефон занимать.

Послышались короткие гудки.

— Ты что? — спросил, заходя, Альберт, когда увидел разбросанные вещи.

— У меня муж в реанимации. Инфаркт.

— Сочувствую. Если надо отлучиться — без проблем.

— Это — да. Спасибо, — благодарно отозвалась Ирина.

Повесила одежду в шкаф. Переобулась. Села за стол, автоматически включила чайник.

«Бедный Игорь! Господи, помоги ему! Бедная Аленка! Надо предупредить Аллу, чтобы не брякнула, что ему стало плохо после ее ухода. Не хватало еще на девочку это навешивать. Лешу надо как-то подготовить. С Игорем он был сдержаннее, чем со мной, но по-своему очень привязан. У кого бы спросить, что можно нести на передачу? — Мысли перескакивали с одного на другое. — Боже, почему все так завязано и не может быть по-другому? Вчера, когда мне впервые за несколько месяцев было так хорошо и спокойно, Игорю стало плохо. Только бы он выжил!»

Попозже Ирина еще раз перезвонила в реанимацию. Узнала, что передачи и записки пока не принимают. Да и что бы она могла написать ему? «Прости»? От этого станет только хуже…

Ирина, как часто делала в последнее время, не пошла обедать, а попила кофе с захваченным из дома бутербродом.

— Мам, привет!

В проеме двери возникла румяная от ветра Алена. Ирина, глянув на неприкрытые колени, опять мельком подумала, что дочери пора покупать новую шубу.

— Налей мне тоже, засохла на фиг!..

— Алена! — укоризненно сказала Ирина, автоматически среагировав на раздражающий ее сленг. — Иди, садись ближе. Сейчас я посмотрю, где-то была шоколадка.

Алена сначала погрела руки о чашку, потом сделала глоток.

— О, классно! — Потом сказала в раздумье: — Мам, я ни папе, ни тебе не хочу мешать. Куда мне сегодня идти?

— Алена, папе нездоровится, — начала Ирина. И, отвечая на вопрошающий взгляд дочери, пояснила: — У него заболело сердце. И он сейчас в больнице.

— Заболело? Стенокардия? Или что?

— Инфаркт.

Глядя, как у дочери на переносице появилась вертикальная морщинка и сразу стали заполняться слезами глаза, Ирина подумала: «Как она на меня похожа. Такая же рева…»