Если бы он не был таким дураком, он бы не наломал дров. То, что она чувствовала к нему, отражалось в ее взгляде, в ее шепоте, когда он любил ее. Он мог догадаться об этом, когда они гуляли по пляжу, держась за руки, когда она лежала в его объятиях перед камином… Если бы он не боялся признаться самому себе в своих чувствах, он бы давно прозрел.
Она любит его.
Каллен посмотрел, нет ли встречных машин, прочитал молитву и нажал на газ. Ему удалось обогнать машину Мариссы. Он съехал на боковую полосу, выпрыгнул из машины и вышел на дорогу.
Он понял, что Марисса заметила его. Машина притормозила, но она не собиралась останавливаться. Она хотела объехать его.
— Марисса, — закричал Каллен, — Марисса, милая, я люблю тебя!
Она не могла слышать его из-за гула машин…
— Я люблю тебя, — повторил он.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Марисса съехала на обочину и выключила двигатель.
Он глубоко вздохнул и подошел к машине. Дверь была закрыта изнутри.
— Марисса, дорогая, впусти меня.
Она не смотрела на него.
— Марисса. Я люблю тебя.
Она не ответила. Даже не посмотрела на него. Кроме биения своего сердца, Каллен еще слышал гул остывающего двигателя. Он подумал о том, что она вела машину слишком быстро, слишком резко, и о том, что с ней могло случиться.
На этот раз, когда он дернул ручку и позвал ее, в его голосе чувствовалась ярость.
По крайней мере с яростью он мог справиться.
— Проклятье, Марисса, открой дверь!
Она наклонилась к двери.
— Нет!
— Открой или…
Из-за поворота, гудя, выскочила машина. Каллен увидел, что «феррари» Кира пронеслась мимо. Кир замедлил ход ровно настолько, чтобы Каллен увидел, как Кэсси показывает ему в открытое окно поднятый вверх большой палец.
— Действуй, — прокричала Кэсси.
Каллен повернулся к Мариссе.
— Ты слышала? — прокричал он. — Кэсси знает, что я люблю тебя. Кир тоже это знает. Единственный человек, который не знает, — это…
Дверь открылась.
— Прекрати кричать, — резко сказала его жена, но Каллен уловил в ее голосе неуверенные нотки. — Ты всех разбудишь.
— Здесь нет никого, кроме коров.
— Ты производишь достаточно шума, чтобы разбудить всю местную живность, — с сомнением в голосе продолжала Марисса.
— Ты не оставишь меня, Марисса.
— Я уже оставила тебя.
Каллен сжал ее плечи.
— Я не позволю тебе оставить меня! Я люблю тебя.
— Слишком поздно, Каллен. Я совершила ужасную ошибку. Гигантскую ошибку.
Каллен притянул ее к себе и поцеловал. Она сопротивлялась, но недостаточно сильно. Потом Марисса начала плакать. Ее губы обмякли. И Каллен понял, что Кэсси сказала правду.
Его жена любила его.
Он взял ее за плечи.
— Ты любишь меня, — сказал он.
Слезы текли по ее щекам, но когда он попытался вытереть их, она отодвинулась.
— У тебя нет сердца, — сказала Марисса, но не слишком убедительно.
— Ну, ладно, признаю. Мне потребовалось немного времени, чтобы найти его. Но оно у меня есть, милая, и оно пылает любовью к тебе.
— Не может быть. Ха! — сказала Марисса.
Но Каллен увидел, как светятся ее глаза, и понял, каким он был дураком, что не замечал этого раньше.
— Я люблю тебя. И ты любишь меня. И я не отпущу тебя, пока ты не признаешь это.
— В таком случае, О'Коннелл, ты будешь долго ждать, — ответила Марисса. И тут же опровергла свой ответ, потому что обняла его за шею и поцеловала его. — Я люблю тебя всем сердцем, — прошептала она. — И всегда буду любить.
Каллен помог Мариссе пересесть на пассажирское место, сел за руль и включил двигатель.
— А твой «порш»?
— Он побудет здесь до утра. — Каллен взял руку жены, поднес ее к губам и поцеловал ладонь. — А вот моя жена будет со мной.
Они снова принесли друг другу клятву верности.
Марисса Перес стала Мариссой О'Коннелл солнечным зимним днем на застекленной террасе их дома на острове Нантакет. На ней было надето длинное и очень красивое белое свадебное платье. На Каллене был смокинг. Но главным объектом внимания был их полугодовалый сын.
Он был само совершенство. Десять пальчиков на руках, десять пальчиков на ногах, копна темных волос. А его глаза, кажется, будут такими же серыми, как у его матери.
«Так же прекрасен, как и Каллен», — с восторгом подумала Марисса. Она призналась в любви мужу перед его братьями, которые были шаферами. Они улюлюкали до тех пор, пока лицо Каллена не стало ярко-красного цвета.
— Я обожаю тебя, — прошептал он и притянул жену к себе. Марисса улыбнулась ему такой прекрасной и сексуальной улыбкой, что ему не оставалось ничего другого, как поцеловать ее перед всеми.
