Ничто не длится вечно. Запомни это, Мэри. Ничто не длится вечно, даже если ты так глупа, что надеешься на обратное.
Пока они ехали до границы штата Массачусетс, Каллен весь изнервничался.
Марисса придумала десятки причин, чтобы изменить планы и вернуться в Бостон. Она тоже не находила себе места.
Хартворд, шестьдесят миль.
Знак промелькнул так быстро, что она еле смогла понять, что там было написано. До Хартворда оставалось шестьдесят миль, а сколько миль было до виноградника Кира? Десять миль? Двадцать?
Марисса посмотрела на него, потом посмотрела на дорогу.
— Тебе понравится Кир. Ну, может, не сразу. Он… И тебе обязательно понравится Кэсси. Она классная.
Марисса кивнула. Спустя пару минут она кашлянула.
— Каллен? Ты уверен, что не хочешь сначала позвонить брату?
— Я уже ему позвонил.
— Да, но ты сказал, что приедешь его навестить и что у тебя есть сюрприз. Я хочу сказать, это твоя семья и тебе лучше знать, но…
— Я знаю, что делаю.
Марисса посмотрела на Каллена. Слова мужа звучали убедительно, но он выглядел, как человек, который идет на прием к дантисту и не верит в анастезию.
Марисса посмотрела на свой живот.
— Думаю, они заметят сразу.
Каллен подумал, что теперь его очередь засмеяться, но не стал этого делать. С чего он взял, что идея посетить Кира замечательна?
— Да, — сказал он, — заметят. Он сразу поймет, и достаточно быстро, что у меня есть причина приехать к нему с беременной женщиной на буксире.
— Вообще-то, я не «на буксире», — ледяным голосом сказала Марисса.
— Это просто оборот речи.
— Это твой оборот речи, и приехать без приглашения — тоже твоя идея. — Она сложила руки. Может, она не была бы так напугана, если бы немножко позлилась. — Если честно, ты должен был бы по-другому отнестись к этому вопросу.
— Как, например?
— Не знаю. Напиши ему письмо.
— Прекрасный план, — саркастически заметил Каллен. — Дорогой Кир, как созревает виноград в этом году? Как Кэсс? О, кстати, у меня появилась жена, и она родит мне ребенка через четыре месяца.
Его сына. Может быть, сейчас они станут опять говорить об их ребенке?
— Как насчет того, чтобы переписать это письмо? — предложила Марисса дрожащим голосом. — Дорогой Кир, угадай что? Я совершил ужасную ошибку и теперь расплачиваюсь…
— Если я пойму, что сделал ошибку, я скажу тебе об этом. Понятно, советчик?
Марисса посмотрела в окно.
— Марисса? Ты меня поняла?
— Да, — сказала она и к своему огорчению разразилась слезами.
— Не плачь, — попросил он, целуя ее волосы. — Господи, извини, милая. Мне так жаль. — Он нежно убрал волосы с ее виска. — Я говорил себе, что это будет легко, но на самом деле это не так. Но у нас все получится. Хорошо?
Она кивнула.
— У нас все получится.
Голос Мариссы дрожал.
— Не волнуйся так, родная, — уверенно повторил он, вытирая ее глаза. — Все будет хорошо. — Он поднес платок к ее носу. — Высморкайся. — Она высморкалась, производя много шума. Каллен улыбнулся. — Кир — хороший парень. Он будет удивлен, но все поймет. Теперь ты в порядке?
— Да, — солгала она. — Я в порядке.
— Хорошо. — Каллен быстро чмокнул ее в губы и выехал на шоссе. — Мы будем там через десять минут.
Каллен повернул на длинную подъездную дорогу к «Оленьей тропе».
Он долго думал о том, как сообщить брату новость, но лишь сегодня вечером, подъезжая к двери Кира, понял, что лучше всего просто сказать, что он женат, что его жена беременна и что все в порядке, потому что он счастлив.
Черт!
Он был влюблен в свою жену.
Как это могло случиться? Когда? Почему? «Почему» — глупый вопрос. Почему мужчина влюбляется в женщину? Потому что эта женщина особенная, прекрасная, чудесная, умная, мягкая, независимая. И, боже, он любит ее, и, возможно, любил с той первой ночи, проведенной вместе.
— Каллен?
Он должен сказать ей. Но когда? Не сейчас же. Когда мужчина должен сказать своей жене, что влюблен в нее?
— Каллен!
Он наклонился к ней. К черту ожидания, к черту осторожность.
— Марисса, — с нетерпением в голосе сказал Каллен, — мне нужно тебе что-то сказать.
— Смотри, — прошептала Марисса, указывая вперед.
Кир стоял в трех метрах от них у подножия каменных ступеней, которые вели к входной двери.
— Каллен, — позвал он, на его лице появилась широкая улыбка.
Широкая улыбка Кира сменилась на удивленную, когда Каллен вышел из машины, прошел к пассажирскому месту, открыл дверь и подал руку Мариссе. А когда он подошел к нему и тихо произнес: «Кир, это Марисса. Моя жена», улыбка Кира совсем поблекла.
— Еще салата? — отрывисто спросила Кэсси, держа в руках керамическую плошку.
Кир и Каллен отрицательно покачали головами. Марисса даже не подняла глаза от тарелки с едой, к которой так и не прикоснулась.
— Тогда пора приниматься за десерт. Французский яблочный пирог. Я сделала его сама. По рецепту, который нашла в одном журнале несколько дней назад.
Марисса с трудом встала на ноги.
— Я помогу.
— О, нет, все в порядке. То есть, ты, наверное, устала. Я хочу сказать, ты…
Глаза женщин встретились.
— Беременна, — без выражения закончила Марисса.
— Беременна, — повторила Кэсси, — как я.
Кир посмотрел на Мариссу, и она ответила ему уверенным взглядом. Неужели он действительно думал, что сможет запугать ее? Никакие слова в этом доме не заденут ее…
