Женщина-кошка [Молодежная новелла] - [20]

Тогда Кошка прокралась к ложе, незаметно проскользнула внутрь и тихо опустилась в кресло рядом с Хедаром. 

– Обожаю подобные представления, – прошипела тихонько она ему на ухо.

Хедар так и вздрогнул.

– Какого...

– Как тебе нравится мой маникюр? Я только что из салона красоты.

Она слегка резанула его своими алмазными коготками по щеке – и как раз в этот момент звуки музыки достигли своей наивысшей точки, и в них совершенно потонул отчаянный вопль Хедара. Он рванулся по направлению к выходу, но Кошка оказалась проворней. Быстро задвинув ножку кресла в ручку двери, она медленно пошла на него. Яркие капли крови капали у него со щеки прямо на белоснежную рубашку под смокингом.

– Ах, ты моя бедняжка, – промурлыкала Кошка. – Ты можешь, конечно, сделать вид, что выгнал кошку на улицу... но кошка всегда гуляет сама по себе, – она яростно вцепилась в директора компании.

– Немедленно уберите от меня свои грязные лапы, – рявкнул Хедар.

Но Кошка и не думала убирать от него свои восхитительные, сверкающие алмазными коготками лапки. Словно кто-то отпустил сжатую стальную пружину: преступница сделала прыжок – и Хедар с грохотом врезался в стену; Кошка стремительно придвинулась вплотную и положила правую лапу ему на горло; алмазные когти впились ему в кожу.

– Мне все известно про «Болайн», – зловеще мурлыкала она, и железная хватка ее становилась все крепче. – Я знаю, что это никакое не лекарство, это яд, и еще я знаю, что именно ты покрываешь это грязное дело. 

В дверь раздались удары, она затрещала под напором рвущихся с той стороны людей, но чудовище и глазом не моргнуло.

– А еще ты убил мою лучшую подругу. Ее звали Пейшенс, – продолжила наглая преступница. – Ты убил ее из-за своего проклятого «Болайна».

– Что? – взвыл Хедар, вытаращив глаза. – Я ее просто уволил, вот и все.

«Когда же вы, крысы, усвоите, что лгать нехорошо, от этого вам только хуже будет?» – подумала Кошка, стиснув зубы от злости.

– Жаль, очень жаль, что последние слова твои в этом мире будут враньем. Очень жаль.

Но как раз в этот момент дверь в ложу с треском распахнулась, и в нее вломились полицейские, все как один в униформе, с пушками наготове. Кошка разочарованно зашипела и, отбросив помертвевшего от страха Хедара в сторону, одним прыжком очутилась на перилах ложи.

Но и внизу все проходы были забиты полицейскими.

Прыжок – и Кошка уже на сцене, еще прыжок – и она уселась – и как только не падает? – на трапеции. Артисты так и брызнули врассыпную, а она, раскачавшись как следует, прыгнула на спину какому-то бедняге-акробату (тот, конечно, перепугался до смерти), а потом, сделав какой-то уму непостижимый, невероятный кульбит в воздухе, оказалась под потолком на стропилах. Зрители так и ахнули: раздались рукоплескания и восторженные крики – все подумали, что представление продолжается.

А Кошка металась между канатами, подрезая их острыми когтями, и мешки с песком гулко падали вниз, вызывая веселую суматоху в зале. Она уже почти добралась до распределительного электрического щитка, когда вдруг раздался властный голос:

– Не двигаться! Иначе стреляю!

К щитку по стремянке карабкался сам Том Лоун, не сводя с Кошки своего пистолета.

– Кошки гуляют сами по себе, – заметила Кошка, как бы размышляя вслух, – кошки не любят, когда им приказывают.

Добравшись до щитка, Лоун полез дальше, туда, где, как он полагал, находится хитрая преступница – а хитрая преступница уже сидела над прожекторами, где было совсем темно, где ее видно не было,, зато ей было видно все очень хорошо, особенно хорошо она видела яростные глаза полицейского.

Он сделал еще один шаг, но тут шаткая балка, на которую он ступил, подалась, и Лоун потерял равновесие...

Тогда из темноты вдруг выскочило это окаянное создание, выхватило у него пистолет и отшвырнуло его в сторону. Потом резким движением преступница притянула полицейского к себе и лизнула в щеку.

– Вы арестованы, – сказал Лоун, но, увы, слова его слегка запоздали.

Кошка с легкостью отпрыгнула, достигла ограждения и как ни в чем ни бывало пошла по его узенькой кромке.

Лоун пошел следом, но двигался он куда как медленнее и осторожнее, в общем, преследовал ее он, скажем прямо, не очень уверенно.

Кошка достигла края перил и тут поняла, что она в ловушке. Дальше ограждение обрывалось, внизу была видна сетка безопасности, на которой валялось несколько окурков, а дальше, метрах в десяти, раскинулась опустевшая сцена.

– Что ж, давай поиграем, – сказала Кошка, глядя прямо в лицо двигающемуся навстречу полицейскому.

– Сейчас ты у меня доиграешься. А я тут не для игрушек. У меня работа, – ответил на это Лоун.

Глаза Кошки сузились.

– По всему видно, любишь ты свою работу.

Лоун был уже совсем близко. Он даже вытащил и приготовил наручники.

– Что такое? – промурлыкала Кошка страстным, чуть ли не похотливым голоском. – Уж не собираешься ли ты снова арестовать меня?

Лоун рванулся к ней, но Кошка увернулась и каким-то бандитским движением снизу стопой заехала ему по ноге. Пытаясь удержать равновесие, полицейский выронил наручники, но зато не свалился вниз и даже ухитрился ответить ей ударом ноги в живот, правда, удар его оказался слабеньким и не произвел на Кошку большого впечатления.