Женщина-кошка - [21]

– Что с тобой такое?

– Э-э... Хм... – Пейшенс демонстративно хлюпнула носом и достала платок. – Да ничего особенного... Может, аллергия?

– Аллергия? – Сэлли с сомнением посмотрела на подругу, но ничего больше не сказала.

Они пошли дальше. Пейшенс несколько раз глубоко вздохнула, стараясь отогнать тот ужасный, мучительный для нее вопрос, который только что задала Сэлли. О, если бы она знала ответ на него.

Что с ней творится?

Они проходили уже следующий квартал, когда Пейшенс краем глаза заметила нечто необыкновенное. Она зажмурилась и стала тереть глаза, словно туда, что-то попало, а когда все-таки решилась их открыть, они чуть не вылезли на лоб от удивления. Пейшенс как вкопанная остановилась у витрины магазина.

Это был дорогой ювелирный магазин, один из лучших в городе; она пробегала мимо него, наверное, тысячу раз, ведь именно по этой улице она ходила на работу и с работы – каждый день уже не первый год. Конечно, она иногда смотрела на эту витрину, и даже с интересом, но в целом оставалась довольно равнодушной ко всему, что здесь было выставлено. Все эти драгоценности, разложенные за стеклом, вызывали у нее не больше эмоций, чем музейная экспозиция или фотографии, сделанные орбитальным телескопом. Да, это были действительно прекрасные вещи, но они принадлежали какому-то совсем чужому миру, бесконечно далекому от того, в котором жила Пейшенс.

А сейчас она буквально вросла в землю.

– Какое красивое...

Она даже не знала, что сказала это вслух. Она ничего не видела вокруг. Все ее внимание было поглощено тем, что она заметила в витрине.

Это было ожерелье. Не просто ожерелье, а нечто таинственное, неотразимо прекрасное и странное, как будто сделанное не руками человека, а живое. Оно было старательно уложено среди замысловатых складок черного бархата. Тончайшей работы золотое ожерелье, сделанное из несметного количества коготков, на каждом из которых сверкало по бриллианту. Самый крохотный коготок был величиной с шип розы, но по мере приближения к центру они увеличивались. Самый большой был с мизинец Пейшенс, и его украшал бриллиант таких размеров, что в его гранях отражались глаза Пейшенс, которая как зачарованная смотрела на это сокровище.

– Боже! Какое красивое, – снова пробормотала она, на этот раз уже громче, своим новым, мягким и глубоким голосом, ее слова больше походили на мурлыканье, чем на обычную человеческую речь. – Какое красивое...

Вдруг она вспомнила, что где-то рядом должна быть Сэлли. Пейшенс закашлялась, стараясь добиться, чтобы ее голос звучал чуть более привычно.

– Как тебе нравится, Сэлли? Сэл?

Пейшенс повернулась. Сэлли стояла рядом с ней и удивленно смотрела на подругу. Сэлли открыла рот, но не смогла сказать ни слова. Она вскинула руку, словно собираясь махнуть на прощание, ее глаза закатились, и, не издав ни звука, она упала на землю без чувств.

Глава 9

Вызвав по мобильному телефону «скорую помощь», Пейшенс опустилась на колени рядом с лежащей без сознания Сэлли и положила ей под голову свою куртку. Казалось, что «скорая» не едет целую вечность. Наконец спасатели все-таки прибыли.

– Мы заберем ее, – коротко, но отнюдь не резко сказал врач, выпрыгнув из машины.

Другие врачи, проверив у Сэлли наличие пульса и дыхания, положили ее на носилки и отнесли в машину.

– Можно мне с вами? – взмолилась Пейшенс, глядя, как пристегивают ремнями тело подруги.

– Вы родственница? – Главный врач уже начал закрывать двери «скорой».

– Я ее сестра, – в отчаянии соврала Пейшенс.

– Сестра? – с сомнением сказал врач, переводя глаза с Пейшенс на лежащую без чувств Сэлли. Потом, что-то решив про себя, пожал плечами: – Хорошо. Забирайтесь внутрь. Главное – держитесь покрепче.

Хотя главный врач и был настолько добр, что разрешил Пейшенс поехать вместе с Сэлли в больницу, в реанимацию ее все-таки не пустили.

– Вы должны подождать там, – сказал он, указывая в сторону холла, где собралось уже немало народу.

– Но...

– Одна из медсестер обязательно оповестит вас, когда будут какие-нибудь изменения, – неумолимо продолжал он, уже повернувшись к Пейшенс спиной. – Вы должны подождать.

Пейшенс печально смотрела, как Сэлли вынули на носилках из «скорой», положили на каталку и повезли куда-то по длинному белому коридору.

На протяжении следующих двух часов Пейшенс сидела в холле, нервно листая старые выпуски каких-то художественных журналов. Кругом стояли люди. Родители и возлюбленные, бомжи, наркоманы и студенты – у всех было одно и то же выражение лица, все они ждали и волновались. Когда санитар наконец выкатил Сэлли из смотровой, Пейшенс быстро вскочила и, подбежав, взяла ее за руку.

– Ты не обращала внимания, – начала Сэлли слабым голосом, поднимая глаза на подругу, шедшую рядом с каталкой, – что на осмотре никто на самом деле тебя не осматривает?

– Сэл, они сказали, в чем дело?

Сэлли покачала головой:

– Нет, они, как всегда, ничего не понимают. Собираются делать анализы, но... – Сэлли заметила, как встревожена Пейшенс, и быстро добавила: – Эй! Не вешай нос! Лучше сама поговори с моим врачом, может, ты что-нибудь поймешь. Я поняла только то, что он очень симпатичный молодой человек.