Женихи и невесты, или Кое-что про любовь. Сказка и жизнь - [18]

Клава. Не оставим. Не оставим.

Уклонов. Нерон Феофаныч! Да вы что?! Больны, что ли?

Лупандин. Я здоров… То есть да, болен, болен! (Оседает на землю). Доктора! Доктора! Доктора-а!!!

КАРТИНА ПЯТАЯ

Часть веранды и двора дома Лупандина. У стола нервно ходит Трофим. Недалеко от стола стоит кровать.

Трофим. «Однажды на грядке… росли в беспорядке… морковки росли…» (Входит Елизавета с ведром). Елизавета Феофановна! Лизанька!

Елизавета. Оставьте меня, пожалуйста…

Трофим. Я вам должен объяснить…

Елизавета. Хватит с вас объяснений… (вытирает фартуком слезы, уходит).

Из дома появляется Мошкина.

Трофим. Ну?

Мошкина. Что — ну? Заперся, не впускает. Болею, говорит, вы можете заразиться… А у тебя?

Трофим. A-а… Полная обязанность добродетели.

Мошкина. Остолоп ты, Трофим. Ух! Так и хочется по роже съездить! Распустил слюни перед свеженькой юбкой. Идиот!

Трофим. Попрошу, однако! Что я сделаю? У меня повышенная восприимчивость и влечение… к красоте.

Мошкина. Влечение… Как бы к нам влечения… кое у кого не появилось. Что-то уж больно старается для нас эта… продавщица мороженого. Вон, опять идет…

Входит Клава.

Клава. Здравствуйте.

Мошкина (с улыбкой). Добрый день, Клавочка.

Клава. Как здоровье Нерона Феофаныча? Все притворяется?

Мошкина. Не впускает.

Клава (осматривается). Впустит. Кровать поставили во дворе?

Мошкина. Да. Не понимаю только — зачем вам кровать.

Клава. Нужно. Теперь — нарвите букет цветов.

Мошкина. Зачем?

Клава. Больному жениху. Хотя цветы — потом. Сначала вызовите скорую помощь. Телефон-автомат за углом.

Мошкина. Зачем? Он говорит — не надо врача.

Клава. Вот мы и разоблачим больного… И не пугайтесь, сейчас сюда ребята с фабрики придут… справиться о его здоровье. (Мошкина уходит. Трофиму). Как с Елизаветой?

Трофим (разводит руками). Помогите.

Клава. Помогите… Как я теперь могу помочь? Эх, ты! Все испортил. (Ходит у стола, останавливается).

Трофим (бросается к ней). Ну?!

Клава. Нет, пожалуй, так нельзя… (Ходит). А что, если…

Трофим. Ну?

Клава. Нет. И так не выйдет… (Ходит). Есть! Есть!

Трофим. Ну?!!

Клава. Значит так… (Шепчет что-то Трофиму в ухо. Тот мотает головой, отходит. Клава снова шепчет). Понял? И смелее, смелее… Ей-богу, это на нее подействует. (Оглядывается). Идет Елизавета, идет! Ну, обнимайте покрепче… Целуйте. (Падает в его объятия, Трофим целует). Но-но, не в губы! Понарошке, как в кино.

Трофим. В кино по-настоящему же… Я разбираюсь. (Целует).

Появляется с одной стороны Елизавета и роняет ведро. С другой — Николай, Петя, Миша и Шура. Девчонки взвизгивают, Клава пробует освободиться, но Трофим увлекся, Николай плюхается на стул. Елизавета плетется к крыльцу, садится и плачет.

Петя (к Мише). Ну-ка, философ, как это сформулировать с абсолютной научной полнотой?

Миша (снимает очки, протирает). Если с абсолютной, то, по-моему, так: инженер Главного управления мебельной промышленности целует Колькину Клавку.

Николай встает, опустив голову, идет прочь, Клава наконец освобождается.

Клава. Коля! Девочки… я сейчас объясню. Задержите его.

Все, кроме Трофима и Елизаветы, с шумом и гамом убегают.

Трофим. Лизанька…

Елизавета. Как вы осмеливаетесь меня так называть. Даже после этого?! (Встает).

Трофим. Это я исключительно… из любви к вам.

Елизавета. Из любви? Ко мне! Насмешечки строите?! (Со слезами). И как таких в начальниках де-ержат…

Трофим. Елизавета Феофановна! (Падает перед ней на колени).

Елизавета. Перед Клавкой становитесь.

Трофим. Лизанька… Солнышко! Выслушайте! А потом — казните или милуйте. Что вам стоит выслушать?

Елизавета. Ладно. Ничего не стоит. (Вытирает слезы). Говорите. Ничтожный вы человек…

Трофим. Я просто хотел зацементировать вашу любовь ко мне. По-столичному.

Елизавета. Чего-чего?

Трофим. По-столичному, говорю, хотел зацементировать вашу любовь… Но… недоучел, что вам это будет… несколько странно… Вы в глуши живете. В провинции.

Елизавета. Это как же… зацементировать по-столичному?

Трофим. Видите ли… был такой поэт Пушкин. Большой специалист в таких делах.

Елизавета. Ну?

Трофим. Он вывел такой закон: чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей…

Елизавета. Ну?

Трофим. Я хотел, чтоб больше… И потому — с Галиной… А сейчас — с Клавой. Елизавета Феофановна! (Подползает на коленях).

Елизавета. Не подходите… (Отходит).

Трофим. Лизанька! (Подходит).

Елизавета (отходит). Я сказала — не подходите… пока.

Трофим. Солнышко вы мое! (Берет ее за руку).

Елизавета (отходит, но руки не отнимает, только отворачивается). Интересные у вас, в столице, законы.

Трофим. Ей-богу, я люблю только вас! Я вам докажу это!

Елизавета. Опять с кем-нибудь… зацементируете?

Трофим. Что вы? Что вы? (Встает). Я вижу, чувствую — ваша любовь ко мне и без того зацементирована. Правда ведь, Лизанька? А? Правда, правда, я уверен!

Елизавета (по-прежнему отвернувшись). Скажите, какой вы… самоуверенный.

Трофим. А об моей говорить нечего. Осталось только обе любви… э-э… заштукатурить…

Елизавета (отнимает руку). Это опять что такое.

Трофим. В смысле — осталось только… в загс сходить.

Елизавета. Ой! (Прижимает руки к груди). Хе-хе… Напугали даже…

Трофим. Зачем, зачем бояться загса? Лизанька?!

Елизавета. Я не боюсь. Только… (