Она отвернулась от окна и прислушалась. Откуда-то из глубины дома снова донесся тоненький душераздирающий плач маленького ребенка.
Сына Бена.
Джулия не хотела прислушиваться. Не хотела знать, почему он плачет. Но ей не удавалось не обращать внимания на плач. Сама еще недавно ребенок, она не была расположена к детям. Скорее, относилась к ним пренебрежительно. Но Джулия понимала, что бедное маленькое существо лишилось матери…
Джулия снова включила свет и открыла сумку, которую принес Бен. Надо что-то найти, чтобы прикрыть тело. Не могла же она разгуливать в нижнем белье. Единственное, что она нашла, — это атласная ночная рубашка и в пару ей пеньюар.
Конечно, белые. Это приданое — подарок от матери. Очаровательные вещицы, щедро украшенные кружевами. Слишком легкомысленные и романтичные для нынешней ситуации. Но в любом случае ничего другого нет.
Когда она вышла в верхний холл, там было темно. Но внизу горел свет. Джулия молча подошла к лестнице. Она не рискнула продумать, что будет делать дальше. Не знала, сумеет ли успокоить ребенка. Она знала только одно: его жалобные вопли невыносимы.
Джулия спустилась по лестнице до середины, когда открылась дверь кухни, и поток света залил нижний холл. Через мгновение появился Бен, и девушка застыла па месте.
Он снял смокинг, но оставил галстук-бабочку, расслабив его, и теперь галстук свободно висел на шее. Верхняя пуговица белой рубашки расстегнута. Через плечо перекинуто чайное полотенце. А младенца он держал словно футбольный мяч. Голова в пальцах правой руки, а маленькая попка на ладони левой.
Бен что-то напевал сыну и укачивал его. Пожалуй, чересчур энергично. У нее сердце екнуло от страха, когда он приблизился к колонне винтовой лестницы. Еще сантиметр-два вправо, и малыш стукнулся бы головой о балясину перил.
Осторожней! — хотелось ей закричать. Смотри, куда идешь. Не крути его так, будто хочешь, чтобы его укачало и маленький желудок выбросил все, что малыш успел съесть. Держи его так, чтобы он слышал биение твоего сердца!
Наверно, она издала какой-то звук или пошевелилась. Бен посмотрел вверх. Она как раз протянула ногу, чтобы наступить на следующую ступеньку. Ей захотелось отвернуться и бежать назад. Туда, откуда она пришла. Но он держал ее взглядом, словно в капкане, и не отпускал.
Уходили секунды. Слышалось тиканье венских часов, висевших напротив парадного входа.
— Он срыгнул на меня, но наконец уснул, проговорил Бен.
Джулия кивнула. Огромный ком в горле мешал говорить. В голосе Бена слышалась хрипота.
В глазах трогательная нежность. И Джулия поняла, что то чувство, которое пробежало по его лицу, когда он первый раз посмотрел на сына, еще больше усилилось за те часы, что он держал мальчика на руках. Бен бесповоротно влюблен в своего ребенка и уже никогда не будет полностью ее.
— Ты искала меня, Джулия? — спросил он, подходя к ней.
— Нет. — Ответ прозвучал скрипучим шепотом.
— Ты что-нибудь хотела? — Он чуть заметно пожал плечами. — Холодильник пустой, но в баре есть бренди. Он поможет тебе уснуть.
Океан бренди не мог бы погрузить ее в сон! А если бы даже и мог? Он и вправду думает, что ночью она отдохнет и утром будет смотреть на случившееся другими глазами?
Негодование, которое кипело и бурлило в ней с того момента, как ее день свадьбы потерпел полную катастрофу, вспыхнуло с новой силой.
— Нет ничего, что бы ты мог сделать для меня! — Она бросила эти слова, повернувшись к нему спиной. Потом взлетела к себе в комнату, и пеньюар обвивался вокруг ног словно туман.
Бен заснул далеко за полночь, но поспать ему удалось не больше часа: его разбудил малыш. Он вынул малыша из ящика, превращенного в колыбель. Потом положил сына на кровать, чтобы поменять мокрые пеленки.
Это задача, к которой надо привыкнуть. Как бы осторожно он ни действовал, из памперса всегда что-то вытекало или падало. И далеко не сразу ему удавалось пристроить на место чистый подгузник.
Возникла и добавочная проблема. Младенец будто знал, что находится в руках новичка: он вертелся и извивался так, что и угорь мог бы позавидовать.
Какая способность пускать струю!.. Какое упорство и постоянная готовность обмочить «обмундирование»!
— Потерпи, парень, — бормотал Бен, нащупывая липкий край застежки памперса. А в это время малыш яростным криком сопровождал невероятное брыкание. — Как только закончу, надену на тебя ползунки.
Когда Бен решил, что эта часть работы сделана, ребенок снова проголодался. Но черт возьми, откуда Бену знать, как его кормить? До этой ночи самое близкое общение с младенцами имело место, когда он еще жил в Саскачеване. Женщина, взявшая его к себе в дом, родила двойню. Двумя днями позже он перебрался на соседнюю ферму.
— Пистолет водяной, подожди, — попросил он, всовывая крошечные ножки в ползунок. Почти невыполнимая задача. В ту минуту, когда он размещал в штанине одну ногу, другая вылезала наружу. — У меня есть для тебя бутылочка с едой.
Ему бы тоже бутылочка не помешала, предпочтительно с виски и соломинкой в горлышке.
Баюкая ребенка на груди, он спустился в кухню. Там Бен нашел одну из коробок с питанием.
Она находилась в сумке, которую оставила Мариан.
