Женечка, Женька и Евгеша - [8]

Всё, парни, говорю, эти лыжи меня уделали. После дембеля, чтоб я околел, на лыжи не встану ни разу. Все рассмеялись. Мол, насобачишься на лыжах, на гражданке не откажешься в удовольствие пробежаться. Одно дело, мол, армия, а гражданка совсем не то. Нет, говорю, ни за что.

И отдельная «песня» - химподготовка, все эти полные-неполные химкомплекты–противогазы. Вообще, бегать полном химкомплекте - незабываемое «удовольствие». Стрелять в нём – ещё куда ни шло, а вот бегать по пересечённой местности, особенно летом! Называется это привыканием к кислородному голоданию. Снять противогаз после бега а нём – такое счастье! Дышишь – и не надышишься сладким чистым воздухом.

В отношении к сержантам тоже были проблемы. Каунышбай не уставал напоминать нам, что он наш командир. Обращаться к нему надо было только «товарищ гвардии младший сержант», при его появлении необходимо вскакивать и без разрешения не садиться. У нашего помкомвзвода, старшего сержанта Завалишина, таких бзиков не было. Женечка – статья особая. Сначала мы по привычке козыряли, вскакивали, всё такое, а к середине лета запросто называли Женечкой, не забывая при этом быстро исполнять все его приказания и распоряжения. Даже просто пожелания.

Мы знали, видели, что в других подразделениях сержанты на солдат орут и только что не кусаются, что их солдаты, мало сказать, не любят. Нам просто несказанно повезло. Ротный аж взвился, когда узнал, как мы называем своего командира отделения. Со временем как бы махнул рукой, потому что у нас всё в порядке. Ну, скорее, не то чтобы махнул рукой, просто перестал громко требовать строго уставных отношений. В конце концов, он же понимает, что при начальстве мы ведём себя точно по-уставному.

Особая статья - это наряды, очередные, вне очереди. Список нарядов в порядке очереди висит над тумбочкой дневального, чтобы каждый знал, когда его отделение, взвод, наша рота заступает в наряд. Наряды по роте, батальону, по части, по дивизии. На кухню, в кочегарки (их было несколько), по парку, в караулы, в патруль, КПП, КТП. Наряды вне очереди раздают любые командиры, начиная от командира отделения. Различные хозработы. Самый жуткий наряд, считаю, на кухню. Столовая огромная, в три смены питаются десять тысяч человек, то есть по три тысячи с гаком за один заход. Так что – дела для всей роты невпроворот! Куда бы ни попал: мыть посуду, чистить картошку, работать в обеденных помещениях – в любом варианте работаешь двадцать часов практически без перекура, спишь четыре и принимаешь к окончанию суток такой вид, что весь кухонный наряд после смены отправляют в баню и меняют всё обмундирование. Полностью. Кроме сапог, шинелей и бушлатов, разумеется. В других нарядах можно иногда как-то и где-то соспнуть, отдохнуть, а здесь – нет такой возможности. Ни разу не доводилось попадать на кухню вне очереди, а были «гиганты», попадавшие не единожды.

В первый раз я попал на чистку картошки. Начистить на десять тысяч человек на суп и обязательное картофельное пюре. Не вручную, конечно, картофелечистки электрические. Так ведь для начала привезти эту картошку со склада, выгрузить и потом вёдрами перетаскать к этим машинам. Из картофелечисток вывалить в восемь эмалированных ванн. А по окончании работы выгрузить очистки из бетонированной ямы в цистерны для отправки свиньям подсобного хозяйства дивизии. Правда, насосами.

И пошло: откидываешь крышку картофелечистки, загружаешь в неё два ведра картошки, заливаешь ведро воды, закрываешь крышку, нажимаешь кнопку. Пока она орёт, нажимаешь кнопку и откидываешь крышку второй, вываливаешь картошку из неё, загружаешь два ведра, заливаешь воду, закрываешь, нажимаешь кнопку, подходишь к первой, нажимаешь кнопку, откидываешь крышку… И так далее без конца, то есть, до ужина. Пять минут на перекур, после которого до полуночи картошка-картошка-картошка. От полуночи до четырёх утра - спать, пять минут перекур и картошка-картошка до завтрака. Без перекура. После завтрака вплоть до обеда. И так далее вплоть до смены. Нас четверо на восемь картофелечисток и десять тысяч человек.

Занимались этим делом практически сутки. А недалеко стояли большущие ёмкости, в которых мыли посуду. Три парня стояли на помостах в длиннющих прорезиненных фартуках и большущими деревянными вёслами перемешивали посуду, сливали горячую грязную воду, заливали кипятком, ещё раз перемешивали, сливали воду, наклоняли эти ёмкости и расставляли посуду по полкам. Дежурный санинструктор проверяет чистоту реактивом, и если чуть что – ещё раз та же процедура. Работают они, по лицу пот течёт, капает с носа, они его сдувают. Потные насквозь.

Мамочки мои, думаю, хорошо, что не попал «на посуду»! После наряда мне сказали: не повезло тебе с картошкой, посуду мыть легче. Ребята, говорю, в чужих руках, всегда, известное дело... Посмеялись и согласились. Приходилось, конечно, и мне мыть посуду. Наряд на кухню остаётся нарядом на кухню в любом случае, чего уж там. Вот разве что летом, в жару, когда делают квас, можно попить в удовольствие. А то ведь на столы ставят из расчёта по кружке на человека. Женька поправил: «Не на человека, а на солдата, и не надо путать, дорогой товарищ.» Ну да, конечно.