Жена - [35]

Шрифт
Интервал

Мир, где теперь проходили мои дни, оставался для Джо загадкой. Он радовался, что ему не приходится в нем жить, и вместе с тем мечтал оказаться в нем, понаблюдать за мной в моей кабинке, где я сидела и принимала звонки для дружелюбного краснолицего мистера Уэллмана. Работы у него всегда было по горло.

– Какой он? – спросил Джо.

– Мистер Уэллман? Чудесный человек. Все мне про всех рассказал, объяснил, как все устроено в издательстве. Кажется, я для него не просто девочка на побегушках. Он разрешает читать рукописи из «помойной кучи».

– Везет тебе, – съязвил Джо.

– В помойной куче нет ничего плохого, – возразила я, – кроме качества работ. Но кто-то должен их читать.

По вечерам я приносила домой полную сумку рукописей. Мы садились на кровать в номере и поражались, какую ерунду пишут люди.

– Только послушай, – говорила я, – вот роман, называется «Мужество, укажи мне путь». Начинается так: «Честер Мэкки искал счастья в бильярдных и пивных, но однажды понял, что счастье нельзя купить».

Эта ужасная писанина нас обнадеживала, ведь мы все примеряли на себя. Читая жалкие литературные экзерсисы других людей, мы вели себя так, будто были выше этого, хотя я еще помнила «В воскресенье у молочника выходной» и этот рассказ не давал мне покоя. Но, должно быть, он был исключением. Иначе откуда у Джо такая уверенность, что в общей куче рукописей в «Боуэр и Лидс» – сплошь безнадежное дерьмо? Он знал разницу между плохим рассказом и хорошим и мог отличить один от другого. Его собственные рассказы со временем станут лучше, думала я. Когда он написал «Молочника», он был еще очень молод, не ведал, что творит, а теперь – теперь уже стал намного опытнее.

Однажды мы отправились на вечеринку домой к старому другу Джо Гарри Джеклину и его жене Марии. Те жили в отдельном доме на Гроув-стрит, в одном из тех, где вход прямо с улицы. Когда мы пришли, на лестнице толпились люди, а из квартиры тянулся густой шлейф марихуанового дыма. Джо бережно провел меня сквозь толпу, здороваясь со старыми приятелями по Колумбийскому университету и тому краткому отрезку его жизни, что он прожил в Нью-Йорке с Кэрол. Люди удивлялись, встретив его, и, разумеется, еще больше удивлялись, увидев с ним меня, – это было заметно; ему приходилось быстро объяснять ситуацию, и он пытался отшутиться, хохмить («Сменил модель», – сказал он кому-то из приятелей, – «обменял старую на новую. Эта лучше ездит. И посуду не бьет»). Я быстро поняла, что Кэрол никому особо не нравилась, но прежде друзья не решались сказать ему об этом; теперь же можно было озвучить правду, и все этому обрадовались.

Джо не терпелось выпить, желательно чего-нибудь крепкого и чистого, чтобы успокоить нервы. Вскоре он уже пил водку и курил косяк, который вручил ему худощавый чернокожий гей, Дигби – кто-то шепнул мне, что Дигби был танцором и недавно его пригласили в труппу Марты Грэм [16]. Под потусторонние завывания терменвокса Дигби восседал в углу квартиры на батарее в окружении молодых белых девушек и говорил о правах чернокожих. Девушки взирали на него с благоговением из-под полуприкрытых век, как будто перед ними выступал сам Поль Робсон [17] на коммунистической демонстрации. Что эти девушки могли знать о правах чернокожих? Полагаю, не больше моего. Все они выглядели типичными студентками колледжа Сары Лоуренс или Беннингтона; я представила, как они танцуют в тогах на цветочном поле, и мне вдруг захотелось танцевать с ними, чувствовать рыхлую землю под ногами, не быть привязанной к мужчине, не спать в ужасно неудобной кровати – просто водить хороводы на поле с другими девушками. Наверное, это марихуана так действует, подумала я и через пятнадцать минут убедилась, что права – меня понесло в пляс, и я танцевала импровизированный танец в коридоре под грампластинку Имы Сумак [18], а Джо смотрел на меня с гордостью и восхищением, как смотрят на свою собственность – но разве не этого я просила? Не этого хотела, когда неотступно маячила у него перед глазами в колледже Смит?

Позже, когда зазвучала более спокойная музыка и танцы прекратились, несколько мужчин вышли на лестницу пожарного выхода поговорить, и Джо схватил меня за руку и повел туда. Лайл Сэмюэльсон, преподаватель лингвистики из Сити-колледжа, выстроил на подоконнике пустые пивные бутылки и толкнул первую; та толкнула вторую, вторая третью, и все бутылки попадали, хотя ни одна не разбилась – они лишь покатились по полу.

– Помнишь теорию домино Эйзенхауэра? [19]– спросил он. – Сначала Камбоджа, потом Таиланд, а потом – упс! – и Япония туда же. – Он повернулся к комнате и выкрикнул, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Нам бы еще пивка!

Женский голос тут же откликнулся:

– Уже несу!

Я не знала этих мужчин и была рада просто стоять рядом с Джо и слушать их разговоры – голоса у них были приятные, умные, хотя их речи такими не были. Но тут вдруг подошел еще один гость, и я поняла, что он из издательства: Боб Лавджой, редактор с круглым детским личиком, что никогда не разговаривал с нами, ассистентками, никогда не здоровался и всегда выглядел невероятно занятым и надменным, хотя сам закончил колледж буквально пару лет назад.


Еще от автора Мег Вулицер
Исключительные

1974 год, группа подростков встречается в лагере искусств, не подозревая, что эта встреча станет началом многолетней дружбы. Их ждет дорога от юности к зрелости, от мечты к практичности, но дружба будет только крепнуть. Это история о природе таланта, зависти, денег и власти. А еще о том, как легко все меняется в течение жизни. «Вулицер написала захватывающий роман о том, что делать, если гениальный и одаренный человек — не ты. История о долгой дружбе, в которой одни друзья талантливее других, отдается в сердце не потому, что все мы когда-нибудь смотрели на других людей с белой завистью, остро осознавая свои недостатки.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Рекомендуем почитать
В аптеке

ОЛЛИ (ВЯЙНО АЛЬБЕРТ НУОРТЕВА) — OLLI (VAJNO ALBERT NUORTEVA) (1889–1967).Финский писатель. Имя Олли широко известно в Скандинавских странах как автора многочисленных коротких рассказов, фельетонов и юморесок. Был редактором ряда газет и периодических изданий, составителем сборников пьес и фельетонов. В 1960 г. ему присуждена почетная премия Финского культурного фонда.Публикуемый рассказ взят из первого тома избранных произведений Олли («Valitut Tekoset». Helsinki, Otava, 1964).


Мартышка

ЮХА МАННЕРКОРПИ — JUHA MANNERKORPI (род. в. 1928 г.).Финский поэт и прозаик, доктор философских наук. Автор сборников стихов «Тропа фонарей» («Lyhtypolku», 1946), «Ужин под стеклянным колпаком» («Ehtoollinen lasikellossa», 1947), сборника пьес «Чертов кулак» («Pirunnyrkki», 1952), романов «Грызуны» («Jyrsijat», 1958), «Лодка отправляется» («Vene lahdossa», 1961), «Отпечаток» («Jalkikuva», 1965).Рассказ «Мартышка» взят из сборника «Пила» («Sirkkeli». Helsinki, Otava, 1956).


Полет турболета

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Подарочек святому Большому Нику

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сведения о состоянии печати в каменном веке

Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.


Продаются щенки

Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата.