Жена в награду - [53]

Не хотелось оставлять меч, когда каждый нерв кричал о близкой угрозе. За пределами этой относительно безопасной комнаты без оружия он будет как голый. Меч, свисающий у левого бедра, давал ему шанс, но, как видно, ему отказано и в этом шансе.

Раньше он не появлялся у короля безоружным.

Странно. Вильгельм никогда не привередничал в этом отношении, К трону подходили вооруженные рыцари. В конце концов, абсолютная власть обладает смертоносной силой – как и крайняя нищета.

Бросив горестный взгляд на меч, Роберт повернулся к гвардейцу и пожал плечами.

– Что ж, тогда я готов.

– Следуйте за мной. – Гвардеец вышел из комнаты. Роберт быстро повернулся к Мэтью, с тоской сознавая, что его время истекает.

– Если можешь, убирайся отсюда, старик. Езжай в Шедоусенд и скажи Гарету, чтобы как можно скорее увез Имоджин из страны. У меня в сейфе должно быть достаточно золота, чтобы оплатить вашу жизнь где-нибудь в другом месте. Скажи ему, пусть расплатится с людьми, а потом они могут разбегаться.

Несмотря на выпитый кувшин вина, старик посмотрел на него ясными глазами и коротко кивнул. Роберт хотел бы сказать больше, но гвардеец, стоявший в коридоре на таком расстоянии, что не мог их слышать, стал проявлять нетерпение, и Роберт криво улыбнулся и пошел к нему.

– Передай королю слова моей любви, – прокричал вдогонку Мэтью. – И скажи, чтобы в другой раз не жадничал. Мог бы купить для пленников вино поприличнее.

Увидев ошарашенное лицо гвардейца, Роберт улыбнулся, пожал плечами и последовал за ним. Улыбка постепенно угасла, в сознание стала проникать странная тишина.

За шесть месяцев, что Роберта не было при дворе, здесь многое изменилось. Исчез дух разврата и оргий, его сменила атмосфера подозрительности и страха. Они шли по длинным коридорам, и тишина становилась все более угнетающей. Раньше на пирушках и во время легкомысленных развлечений голоса повышались до крика, теперь они звучали неестественно тихо. Как в гробнице.

Впрочем, в хорошо охраняемой гробнице.

Число гвардейцев утроилось. Они стояли равными интервалами вдоль стен, охраняя неизвестно что. Роберт подозревал, что именно их присутствие подавило обычную болтливость придворных. От них заразились и слуги, они сновали с устрашающей немотой и не поднимали глаз от пола.

Роберт задумчиво сощурился. Похоже, веселый, развратный двор Вильгельма умер, а на его трупе выросла плесень, от которой воняет страхом.

Они проходили мимо дворян, перешептывающихся по углам. Каждый раз Роберт узнавал знакомое лицо если не друга, то союзника, но когда пытался встретиться с ними взглядом, те быстро отводили глаза в сторону, как будто его уже не существовало.

Роберт не относил это лично к себе. Судя по уровню страха, пропитавшего стены замка, эти люди, наверное, сами желали бы не существовать.

Не надо быть гением, чтобы догадаться: что-то здесь неладно, очень неладно.

Пока они ждали, когда монарху объявят имя посетителя, от чего тот обычно отмахивался как от ненужной формальности, Роберт приготовился к бою. Дурное предчувствие давило ледяным комом, он понимал, что ему страшно повезет, если он хоть когда-нибудь выйдет отсюда живым.

Роберт закрыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Непрошено явился образ Шедоусенда, с его темными комнатами и скрипучей лестницей он показался милым и уютным. За ним последовали мысли о его хозяйке. В воображении Роберта Имоджин ему улыбнулась, и от этого в груди странным образом полегчало.

Он медленно открыл глаза и расправил плечи. Он был готов. Может, Вильгельм и опасный противник, но впервые в жизни Роберту есть за что бороться.

В тронный зал он вошел спокойно и уверенно, внимательно огляделся, стараясь оценить ситуацию. Вздрогнул, увидев женственно красивого, белокурого Роджера Коулбрука, вольно развалившегося напротив трона. При виде торжествующей улыбки на лице негодяя Роберта ослепила ярость. Порыв подойти и стереть эту улыбку был почти непреодолимым. На мгновение перед мысленным взором Роберта встали разного рода смерти, которым он был свидетель, и смерти, которые он приносил сам, но каждое полузабытое лицо мертвеца становилось лицом Роджера.

Есть много жестоких способов умертвить человека, но ни один из них не был достаточно жестким для этого случая. Роберт чувствовал, что мучения Имоджин заслуживают особо эффектного возмездия, и у него чесались руки сделать ей такой подарок.

Потребовалось огромное усилие воли, чтобы не подойти и не задушить Роджера голыми руками, но Роберт преодолел порыв, напомнив себе, что попытка будет неудачной: два гвардейца, защищающие короля, защитят и Роджера, они остановят Роберта задолго до того, как возмездие свершится.

Роберт скрипнул зубами и мысленно пообещал скорое возмездие. Роджер не сможет вечно прятаться за спину короля, и в ту секунду, когда останется один и без охраны, он заплатит за каждую каплю боли, которую принес в жизнь Имоджин.

Роберт отвел взгляд; надо было сохранить самообладание, не дать ярости поглотить его целиком. Он посмотрел на человека, сидевшего на троне, и поразился произошедшей с ним перемене. Если бы не рыжие волосы и красное лицо, Роберт его бы не узнал.