Жена Тони - [145]

Чичи закрыла окно в спальне, отгораживаясь от холода и завываний пожарных машин на Лексингтон-авеню. Она включила свет, встала перед туалетным столиком и стала расчесывать волосы. Наклонившись поближе к зеркалу, она пристально изучала свое лицо.

Затем открыла баночку дорогого ночного крема, который обещал больше, чем Тони Арма перед женитьбой, и осторожно нанесла его на лицо. Потерла ладони, чтобы остатки крема впитались, и тут ее взгляд упал на обручальное кольцо Тони, лежавшее в лотке для украшений.

Чичи открыла шкатулку с драгоценностями. Под верхним ярусом лежали кольца из ее прошлого, отмечавшие драгоценными камнями и золотом важнейшие дни ее жизни. Она нашла золотое кольцо-шеврон с крохотным бриллиантом, подарок отца на шестнадцатилетие; выпускное кольцо из старшей школы Святого Иосифа, помолвочное кольцо с выложенным из бриллиантов сердечком и, наконец, отполированное до блеска обручальное кольцо из желтого золота.

Когда Тони и Чичи записали свой первый шлягер, Тони взял их купленные в Калифорнии обручальные кольца и отдал переплавить в тонкие золотые колечки.

Чичи нацепила очки и прочла надпись внутри кольца. Жена Тони.

Она надела на палец обручальное кольцо – кольцо, которое не носила уже много лет, – и сжала левую руку правой, будто та была повреждена. Но она просто защищала кольцо – от всего, что пошло не так, что нельзя было исправить и что теперь так и останется неисправленным. Чичи легла в постель и натянула покрывало до подбородка. Ее знобило.

Чичи посетило то же странное ощущение, которое она испытала, когда полюбила Саверио Армандонаду. Ей было страшно.

Чичи не заходила в свою квартиру в «Мелодии» с тех пор, как Тони окончательно переехал туда в 1981 году после развода с Дорой. Не осталось другой жены, которая бы привела квартиру в порядок, – точнее, если начистоту, ни одна из прочих женщин не сочла это своей ответственностью. Чичи покачала головой – вот тебе и ирония судьбы. Бегали-бегали, играли в музыкальные стулья, да в итоге только Чичи и осталась стоять. Она повернула ключ в замке и вошла в прихожую.

Квартира оказалась чистой, но потрепанной – без ремонта не обойтись. Судя по всему, каждая очередная женщина воевала с определенными цветами, предметами мебели, коврами – и побеждала. Но в основном Тони сохранил изначальную обстановку, выбранную Чичи, а значит, он по-своему сохранил также и изначальное предназначение этой квартиры. Чичи открыла окна, чтобы проветрить комнаты. В воздухе держался запах табачного дыма – значит, Тони продолжал курить даже после того, как у него обнаружили рак легких. Это подозрение подтвердилось, когда Чичи набрела на полную пепельницу окурков. Санни заходила, чтобы забрать почту, и оставила на кухонном столе несколько экземпляров лонг-айлендской местной газеты с некрологом Тони.

НЕКРОЛОГ

10 ноября 2000

Эстрадный певец Тони Арма, известный главным образом благодаря шлягерам, исполненным с его первой женой Чичи Донателли («Скалка моей мамаши»), и международному успеху песни «Бонус, бонус», скончался после продолжительной болезни в больнице Святого Викентия в Гринвич-Виллидж. В свое время Тони также снимался в спагетти-вестернах, в том числе в фильме «Фрэнки-Федора», где он сыграл роль Джои «Ноги» Кашьоле; заглавная песня картины в его исполнении заняла одно из первых мест в двадцатке лучших песен по версии журнала «Биллборд». Последние тридцать лет Арма жил в Риме (Италия), затем вернулся в Нью-Йорк. Его сын Леоне скончался ранее. У Тони Армы остались дочери-близнецы Розария и Изотта, а также несколько внуков и бывших жен – много лет сотрудничавшая с ним Кьяра Донателли (Чичи), певица Тэмми Твайфорд, актриса Дора Альфедена и официантка Джинджер Клопп.

11 ноября 2000

Исправление: Редакция извиняется за опечатку, допущенную в написании фамилии четвертой жены мистера Армы. Ее имя Джинджер Кропп Арма.

Чичи тихо хихикнула. Близнецы называли Джинджер клопом, так что, быть может, какие-то крохи справедливости еще сохранились в этом усталом мире.

Она медленно прошлась по квартире, заглядывая в гардеробы, шкафы и ящики, и постепенно добралась до главной спальни. Там она распахнула двери гардеробной и стала перебирать вешалки с костюмами, пиджаками и брюками Тони. Одних только смокингов шесть, по одному на десятилетие, начиная с эпохи гастролей с «Братьями Дорси». Какое-то время Чичи просто вынимала коробки, открывала их, копалась в пластмассовых ящиках. Должно быть, одна из жен наняла профессионала для организации вещей, так как ящики были отмечены этикетками: «парадные носки», «носовые платки», «плавки» и так далее.

Еще в гардеробной стоял сундук кедрового дерева, заполненный аккуратно сложенными шерстяными свитерами Тони и пропитанный ароматом его одеколона от Фаберже. Его коллекция шелковых галстуков-бабочек была разложена на папиросной бумаге в коробке от «Эрмес», как кусочки детской мозаики. На полу гардеробной, рядом с его туфлями, она нашла коробку с надписью Чичи. Там был реквизит, оставшийся от их старых номеров. Реликвии.

Завернутая в пляжное полотенце отеля «Фонтенбло», там лежала та самая скалка – а ведь Чичи думала, что она давным-давно потерялась. Еще в коробку были напиханы дурацкие шляпы, вставные зубы, парики и очки – атрибуты для скетчей, детали костюмов. Чичи изумленно вскрикнула, обнаружив там свое бумажное пианино, свернутое в рулон и обвязанное бархатной ленточкой. Она положила его на кровать. Быть может, кто-то из внуков оценит ее старого товарища.