Жена моего любовника - [16]
— А мы хлебушка съедим, а мы хлебушка съедим, — напевая, как придурочная, я пихала в рот малышу белый мякиш.
— У-у-у, — выл пацанчик, как буран в степи.
— Фу, чем воняет? — В кухне возникла Ольга, сморщила нос от отвращения. — Дышать нечем!
А по-моему, ее приторные духи воняли гораздо отвратнее, так, будто мадам обсыпалась всей ванилью мира. Я повинилась, что каша пригорела, но она это обстоятельство и сама заметила:
— Ос-споди, откуда ты такая бестолковая выискалась? Две кастрюли спалила! Зачем ты варила манку? Есть же специальная смесь, разуй глаза! — Жена моего любовника потрясла коробкой, стоявшей на тумбе возле плиты. — Сухое молоко и молотая гречка, надо было просто добавить кипяченой воды и перемешать!
— Вы забываете, что я — не нянька…
— Не нянька она. — Лялька метнула на меня уничтожающий взгляд.
Есть поговорка: «Посмотрит — рублем одарит», а про стрекозу справедливее будет сказать «рубль отнимет»… Однако макияж преобразил ее до неузнаваемости, поскольку бледная моль усердно потрудилась над своим лицом: нарисовала брови и губы, а ресницам задала такой неимоверный объем, что без того выпуклые глаза воспринимались просто фарами. Два бриллианта в три карата, ха-ха. И вырядилась она, как… как девушка по вызову. Кожаная юбчонка — короче не бывает, ботфорты, отделанные стразами, титьки вываливаются из выреза облегающего пуловера, а на шее штук пять цепочек с крестиками и прочими примочками. Я, не скрываясь, разглядывала ее явно недешевые, фирменные, но весьма безвкусные тряпки и готова была поклясться, что никогда не позволила бы себе одеться столь вульгарно!
Снова зазвонил телефон, и теперь трубку сняла сама Лялька, сказавшая:
— Да, любимчик, уже выхожу, — и, сменив тон, обратилась ко мне: — Слушай, ты, как там тебя… Кажется, Надя, да?
— Екатерина. — Собственное имя я произнесла столь величаво, словно за ним должен был последовать титул «государыня всея Руси».
— Не важно. Короче, прочитай инструкцию на коробке и готовь. Через час приведут с занятий Ксению, накорми ее обедом, найдешь там что-нибудь в холодильнике, разогреешь в микроволновке. В половине второго уложи детей спать. Пока! Я полетела!
— Куда? Мы так не договаривались! Не пущу! — Я выставила вперед свободную от Артема правую руку и толчком заставила ее сесть. Хватит церемоний, отступать дальше некуда, иначе совсем закабалит. Прикрикнула: — А теперь послушай меня! В Сергея вчера стреляли. Он вынужден скрываться, и вам необходимо уехать. Пойми, это не шутки, существует реальная угроза, опасность… Его шантажирует бывший компаньон. Хочешь, чтобы он похитил тебя или детей? Вам надо уезжать!
Пока ее убеждала, воображение прокрутило всевозможные страсти-мордасти, виденные в кинофильмах про шантаж и киднеппинг: заклеенные рты, запястья, прикованные наручниками к отопительным батареям; отрезанные уши, пальцы и головы. Самой дурно стало, а Лялька и бровью не повела, захихикала:
— Представь себе, мечтаю, чтобы меня похитили!.. Кончай паниковать! Сказала, не поеду в деревню, значит, не поеду! К тому же у меня совсем нет денег, не полагаться же на родительскую пенсию?.. Все, меня ждут!
— То есть как: нет денег? Сережа сказал, что…
— Кого ты слушаешь?! — оборвала она. — Этого жмота? Ос-споди, за копейку удавится…
Как-то незаметно, путем взаимной перебранки мы обе перешли на «ты». Я ничего не понимала, впервые видела женщину, которой глубоко плевать и на жизнь собственного супруга, и на своих ребятишек. Кроме того, она абсолютно не ревновала ко мне Серегу и в упор не замечала ноющего Артемку, которого я по-прежнему качала на руках. Глядела мимо, думая о чем-то своем.
Прозвучали первые такты «Маленькой ночной серенады» Моцарта — такой необычный музыкальный звонок был в этом презентабельном доме. Втроем мы вышли в прихожую, и Лялька впустила молодящуюся пенсионерку, в кокетливой норковой шляпке похожую на гриб-моховик. Под мышкой тетенька держала точно такую же упаковку памперсов, какую принесла я, и возбужденно гомонила:
— Здравствуйте! Ох, насилу добралась… До чего же скверно у нас транспорт ходит, всюду заносы, дороги не чистят, столько времени простояла в пробках…
— Еще одна, — ухмыльнулась Ольга. — Вы, случаем, не от Сергея?
— От какого Сергея? Нет, я из агентства «Лунный свет», сто рублей в час или восемьсот за рабочий день плюс ваши обед, ужин и транспортные расходы. — Женщина строчила как из пулемета.
— Сколько-о? — переспросила накрашенная жердина. — Я не ослышалась? В вашем «Свете» что, совсем офонарели? Опять расценки повысили?
— Погодите, кто из вас мамаша?
Пришедшая дама в шляпке расстегнула пальто, обшарила взглядом коридор, не зная, куда его пристроить. Поскольку мои руки были заняты ребенком, протянула верхнюю одежду Ляльке, но та и не подумала принять, гавкнула:
— Какая вам разница, кто мамаша? Восемьсот рублей слишком дорого, отправляйтесь обратно.
— Какое дорого? У меня специальное педагогическое образование! Я стольких гавриков воспитала — о-о-о, и ни один в тюрьму не сел!
— При чем здесь тюрьма? — вздрогнула Ольга. — Уходите, нет у меня восьмиста рублей!..
— А памперсы? — Высокопрофессиональная нянька совала ей пакет, а Темина мамаша его отталкивала:
С вернисажа все и началось. В тот вечер Юля Малиновская подобрала жестоко избитого фотографа, чья юркая камера подсмотрела что — то такое, чего ей видеть совсем не следовало. Мало того что нахальный папарацци навязался пожить у девушки под видом ее жениха, девушка оказалась впутанной в опасное дело о компромате. Зато личная жизнь Юли оживилась необыкновенно. Женихи посыпались на нее, словно из рога изобилия. Разной степени пригодности и с разной степенью серьезности намерений. Она не спешила — как известно, все девушки любят опаздывать, а джентльмены обязаны ждать.
От издателяВ сорок лет жизнь только начинается. Хорошая рекламная фраза, а в действительности это возраст потерь. Семейная троица — бабушка, мама и дочка — находится в эпицентре бурь и страстей. Юность дочери, сорокалетие матери и второе дыхание бабушкиной элегантности — вещи нешуточные. Милые дамы не стали тонуть в потоках горючих слез, а открыли свой фирменный рецепт счастья и в течение одного лета стали невестами.
«Осенью чувства мои обострялись, я влюблялся. Однажды я был влюблен в двух женщин сразу». Несмотря на страстное желание молодого человека, который после каждой встречи с одной из своих возлюбленных пребывает в смятении, чувствует острее, книга вовсе не о любви как таковой. Главный герой, и мы вместе с ним, постоянно пытается осмысливать и переосмысливать основные жизненные истины, все больше погружаясь в основы психоанализа и попытки понять себя и окружающих.
У грубоватого и своевольного байкера Гарольда Джексона в жизни нет никаких других интересов, кроме как лишний раз удостовериться, что у его бабушки Мими есть все, что ей необходимо, время от времени выйти на боксерский ринг и все дни напролет работать в своей автомастерской «Авто Джексона». Когда нахальный маленький тип входит в его жизнь как в открытую дверь гаража, Джексон не знает, что и думать. Вестли остроумен, очарователен и без колебаний готов встать с ним лицом к лицу. А затем заявляет, что работает в Валентайнз Инк.
Я не тот за кого ты меня принимаешь. У Шейна Хоторна есть все. По крайней мере, так обо мне пишут в заголовках. У меня миллионы поклонников, куча наград, много женщин и столько денег, что я даже не знаю, что с ними делать. Но за этим всем ты не видишь развалин, которые я создал. Воспоминаний и боли, от которых я не могу убежать, даже когда выливаю их в музыку и превращаю в золото. Я пытался об этом забыть. Спрятаться в выпивке и поклонницах. Но ничего не вышло. Это навредило мне и, что еще хуже, моей группе. Этого я хотел меньше всего, так что теперь я подчищаю за собой..
Кейд Я приехал в Догвуд Маунтин сломленным человеком, пытаясь убежать от всего в своей жизни, от моего непристойного богатства, моей семьи, моих так называемых друзей и своих грехов. Мне нужна была отдаленность, свежий воздух и горечь выживания на негостеприимной земле. Спустя два года мою изоляцию разрушили. Почему из всех гор в добрых Штатах, ей пришлось разбить свою машину на моей. И почему из всех женщин мира, она - самое прекрасное создание, которое я видел. Теперь я застрял в маленькой хижине с запахом ее кожи, ее ясными глазами, которые не отпускают меня, и мягкими изгибами ее тела, которые меня соблазняют. Когда она смеется, ее смех напоминает мне о прошлом, которое я оставил позади. До ее появления, мое сердце было глыбой льда, но теперь в моей крови течет огонь, и я испытываю желание в паху.
"Русский Эльф" — так называет Ричард Анну, девушку, которую мать прочит ему в жены. Анна признает, что тоже имеет дело с необыкновенным мужчиной — рыцарем по крови, и по сути, волшебником, в одночасье избавившим ее от давних страхов и комплексов, отважным воином — офицером ВВС Великобритании. В них обоих — порода. Но понимается она всеми по-разному. Будущая свекровь видит ее в дворянском титуле, за подтверждением которого отправляется в усадьбу своих предков Анна. Британские подруги, так же, как и она, увлекающиеся разведением борзых собак, видят породу в жестком соответствии экстерьеру, национальным традициям.
В жизни столько нестоящих внимания миражей и иллюзий, что, гоняясь за ними, рискуешь не заметить и упустить настоящий оазис, стоящий твоих ожиданий, надежд и грёз…