Жена Майкла - [3]

— Нет… Но мне бы хотелось поехать с тобой. — Время. Спасительное время — подумать, спланировать… Отсрочка!

— Нет, ну назови хоть одну причину, с чего вдруг брать тебя с собой? — Харли изо всех сил старался сохранять серьезность, но в уголках глаз у него играла улыбка, нечаянная ситуация забавляла его. — Взгляни на это с моей точки зрения. И ежу понятно — у тебя неприятности. Имени своего не говоришь, откуда — тоже. Наткнулся на тебя посреди пустыни. Без машины. И даже без кошелька. Никуда не едешь. Так с какой…

— Пожалуйста!

Ее мольба врезалась в середину фразы, пока он перечислял свои доводы на пальцах. Еще один долгий взгляд, и он передернул плечами.

— Ох, черт побери! О'кей. Дожидайся меня тут. Сейчас вернусь. Вон туалет, ополоснись пока немножко. — Он ткнул на бетонное зданьице в конце парка и протянул ей свою расческу.

— А ты вернешься?

— Всенепременно!

Она старательно огибала сверкающие брызги из фонтанчиков, залетающие на тротуар. После пустыни парк точно утопал в зелени. Во всем теле у нее слабость: головная боль, правда, прошла, оставив пугающую легкость.

Строение без окон было чистенькое, беленое. Над разочаровывающе маленькой раковиной крана с горячей водой не оказалось — исчез. Избегая зеркала, она сражалась с длинными густыми волосами; сделала, что смогла с руками и лицом, намылилась мылом, не пенившимся в холодной воде.

Стульчак за перегородкой без двери издавал едкий запах дезинфекции. Тут она и наткнулась на бумажку, заткнутую за тугой поясок брюк. На бумажке написано:

«Капитан Майкл Деверо. Воздушная база Льюк».

Капитан Майкл Деверо… Она подождала — сейчас раздастся щелчок и все встанет на место. Но… ничего. Ей бы почувствовать облегчение, но колющий страх был тут как тут, едва она взглянула в зеркало над раковиной. Овальное лицо. Большие глаза. Каштановые волосы. Длинная шея. Лицо внутреннего смятения не отражает, выражение каменное, безразличное.

Сидя на холодном цементном полу, сжав голову руками, глядя на клочок бумаги на коленях, она чувствовала себя более потерянной, чем прежде — имя «Майкл Деверо» не говорило ей ничего.

Когда она, наконец, вышла из цементного домика, Харли уже ждал ее, скрестив руки, привалившись, сутулясь, к пикапу.

— Харли, а где находится воздушная база Льюк?

— В Глендейле, рядом с Фениксом. Туда едешь? — Лицо у него просветлело.

— Да.

— Давай, забирайся! — В машине он протянул ей бумажный пакет и термос. — Подумал, не завтракала, наверное. — Дымящийся кофе, сэндвич с ветчиной — все вкусное, точно пир после долгого поста.

Ехали они, открыв окна; потеплело, аромат от благоухания диких цветов стал тяжелее. Островки — синие, желтые, красные, красно-лиловые — мелькали в канавах по обочинам — оттенки яркие, их не сумело вытравить даже солнце пустыни.

— Харли, ты живешь где-то тут?

— И вырос тут. Во Флоренсе у меня сестра — оттуда и сэндвич. А в Фениксе брат. А я между ними, как челнок. — Харли вел машину, высунув согнутый локоть в окно, щурясь на солнце. Рослый мужчина с курчавыми волосами, выбеленными солнцем, и длинными, с проседью, бакенбардами.

— А не знаешь, случайно, Майкла Деверо? — Спрошено небрежно. Хотя весь ее мир висел на волоске.

Ответ последовал не сразу, Харли колебался, бросил на нее любопытный взгляд.

— Семейство Деверо знаю. Но есть ли среди них Майкл, без понятия. А что?

— Хочу с ним встретиться.

— В Льюке?

— Да. Он там капитан.

— Деверо, которых я знаю, арендуют землю рядом с Флоренсом. А раньше арендовали там, где ты, как говоришь, заблудилась, — в голосе у него проскальзывали беспечные мальчишеские нотки, хотя на вид ему и было не меньше тридцати пяти.

— А на том ранчо на дороге, где ты меня подобрал… Кто живет там?

— Да никто. — Ты уверен?

— Родился там. Слушай, ты все спрашиваешь, спрашиваешь, а от тебя ответов никаких. Что у тебя вообще стряслось?

— У меня нет ответов. У меня нет… ничего. Харли, пожалуйста, расскажи мне про Деверо.

— Вряд ли мы говорим об одних и тех же. Что-то не представляю, чтоб кто-то из Деверо служил в армии. Им лишь бы потом других жить. Я б знал. Старик мой управлял их ранчо тридцать лет.

Скоро пустыню сменила вереница городов, и пикап влился в густой поток машин. «ТАКО,[1] ВИНО, ТАКО, НОВЫЕ И ПОДЕРЖАННЫЕ МАШИНЫ, ГАМБУРГЕРЫ, МОТЕЛЬ „ПУСТЫНЯ МИРА“»… — указатели и постройки казались безвкусно пестрыми после цветущей пустыни.

— Ранчо, где ты родился, принадлежало Деверо?

— Да. Ранчо Деверо на земле Деверо. Там я жил с родителями, четырьмя братьями и сестрами. Между смертью, детством и отъездом. Работники сбежали, и мой старик вкалывал на ранчо один. Но оно перестало приносить доход, и Деверо прикрыл его. Это сломало моего старика, и он повесился в доме, который ему даже не принадлежал. — Ухмылка Харли застыла гримасой, голос едва пробивался через слепленные губы. — Семья Деверо не из моих любимых тем, так что давай прикроем этот разговор, ага? — Хватит того, что я очень любезно катаю тебя.

Неразумно восстанавливать против себя единственного знакомого человека. Рядом с ним она чувствовала безопасность: правда, неустойчивую и зыбкую, будто паника гналась вплотную за машиной и вот-вот настигнет ее, стоит Харли оставить ее в Фениксе одну.