Кэт отпила воды.
— Здесь столько зелени, — сказала она. — На Ромите было сухо, пыльно и жарко, а когда начался сезон дождей, стало очень грязно.
— Ты видела сражения?
Она заколебалась.
— Скажи мне правду.
— Не сражения, — ответила она уклончиво, — лишь пару столкновений.
— Тебе не причинили вреда?
— Власти предупредили нас заранее, и мы спрятались. Миротворцы приехали на остров прежде, чем военные действия достигли тех мест, где мы жили. Но и у нас были беженцы и солдаты, которых в больницу привезли родственники. Многие умерли.
На его лице не отразилось ни одной эмоции, только челюсть напряглась, а голос стал очень низким.
— Почему ты не уехала вместе с подругой и ее отцом? Это было безрассудно! Бог знает что могло случиться, если бы не начались мирные переговоры.
— Для меня это не было глупостью. Я чувствовала, что нужна там. И я не могла бросить Хуану, которая только что родилась.
Он не отрывал взгляда от ее лица. О чем он думает?
— Даже если ты подвергала опасности свою жизнь? И больницу?
Кэт закусила губу. Она только потом поняла, что ее присутствие тоже могло доставить неприятности медсестрам и врачам. Она все-таки была иностранкой.
— Я отвечала за Хуану, — упрямо повторила она. Очевидно, он принял ее объяснения, потому что сменил тему. Ник рассмешил ее так, что она не могла есть. Так веселятся, когда пьют шампанское, а не минеральную воду. Он оказался замечательным собеседником — остроумным, веселым, она едва успевала отвечать на его шутки.
После ланча миссис Хэнней убрала со стола. Кэт встала, немного расстроенная, что все так быстро закончилось.
Ник внезапно сказал:
— Планы поменялись. Ты переезжаешь завтра.
Она резко обернулась:
— Я не могу. Моя работа в ресторане…
— Ты больше не будешь там работать, — заявил он безапелляционным тоном.
Кэт разозлилась:
— То, что ты одалживаешь мне деньги, еще не означает, что ты можешь командовать мной. Я тебе не принадлежу.
Его улыбка была жесткой и неискренней.
— Я и не знал, что это называется «одалживать». Я думал, что купил тебя, — сказал он шелковым голосом и рассмеялся при виде ее гнева.
— Только в твоих извращенных снах! — Она слышала биение собственного сердца. — Я отдам тебе деньги, как только смогу!
Его щеки окрасились румянцем, и ей показалось, что он готов сорваться. Но он спокойно произнес:
— Мне не нужны твои деньги. В договоре, на котором ты настояла, говорится, что твоя помощь в этом… проекте… соответствует тому денежному вознаграждению, которое ты получишь. Но только я решаю, когда ты начинаешь работу и когда заканчиваешь. Ты начинаешь прямо сейчас.
Она с трудом сдержала резкие слова, готовые сорваться с языка. Ему не было нужды запугивать ее. Если она не согласится на его условия, Хуану не прооперируют.
Он расправил свои широкие плечи, словно сбрасывая накопившуюся усталость.
— Я позвонил Андрео и сказал, что ты не вернешься.
— Тогда ты можешь позвонить еще раз и сказать, что ошибся!
— И я нашел другую официантку тебе на замену, — спокойно продолжил Ник.
Кэт уставилась на него:
— Ему не нужна другая официантка, потому что я там работаю!
— Ты доводишь себя до изнеможения! Ты засыпаешь в машине!
— Я заснула, потому что я… — Вся красная, она закусила губы. Не скажет же она ему, что не спала, так как всю ночь мечтала о нем! — Мое согласие участвовать в этой безумной затее не дает тебе права распоряжаться моей жизнью! Я еще не подписала договор. Ты не имел права действовать у меня за спиной!
Миссис Хэнней появилась снова.
— Тебе звонят, Ник. Принести телефон или ты поговоришь в доме?
Не отрывая взгляда от лица Кэт, он сказал:
— Извини, — и ушел.
Взбешенная, Кэт ходила взад и вперед по тропинке. Наконец она остановилась в тени, разглядывая причудливые листья папоротников. Ее пульс начал успокаиваться.
Кем Ник себя вообразил! Он что, решил, будто может приказывать ей? Но ради Хуаны ей придется вынести это унижение.
Ветерок ласкал ее лицо, словно помогая успокоиться. Здесь все такое мирное и красивое.
Кэт посмотрела на нежные розовые бутоны, которые были просто великолепны. Внезапно за ее спиной раздались шаги.
— Ты права, я должен был спросить сначала тебя!
Ее губы дрогнули. Выпрямившись, она спросила, недоверчиво глядя на Ника:
— Ты скажешь Андрео, что я возвращаюсь?
— Нет, — высокомерно бросил он, словно это не он только что признал свою ошибку. — Звонила Франческа Баррингтон. Она с отцом прибывает завтра. И поскольку их яхта прибудет только через четыре дня, они остановятся у меня. У нас. И я хочу, чтобы ты была рядом со мной.
