Жемчужный принц - [91]

– Ваше Высочество, ваши апартаменты вместе с зеркальным шкафом и библиотекой остались целы. Только три грации немного пострадали. Но это не беда. Я думаю, что Кристина наведет порядок. А это ваше наследство, принц, – сказал Робин и протянул Перлю ларец принцессы Фаустины. – Конечно, этого недостаточно, чтобы стать дожем, но на достойную жизнь хватит.

– Но я уже не принц, – грустно сказал Перль. – У меня больше нет королевства.

– Почему? Буря не коснулась другой стороны острова.

– Все равно это уже не то.

– Для меня ты навсегда останешься принцем, – сказала Кристина и крепко поцеловала его в губы.

– А ты – принцессой Кристиной, – шутливо ответил принц со счастливой улыбкой на бледном лице.

Так сказали эти двое детей в пору наивной, юношеской любви, которой суждено было продлиться всего неделю. Но они все равно оказались правы перед становящимся все более лицемерным и более жестоким миром.

И началась их настоящая любовь. Сплетенье рук и тел, страстный шепот признаний, трепетанье любовных речей и душные ночи, во время которых они сознавали, что являются одним целым. Горя огнем страсти, они клялись друг другу в вечной любви, часто повторяя столь нелюбимое мужчинами слово «навсегда». В их распоряжении был весь остров с руинами белого замка и зеленым афинским лесом, который, казалось, благословлял их союз.

Иногда в моменты близости принц со слезами вспоминал Фаустину и сравнивал ее с Кристиной, но это были всего лишь игры мужского разума, благодарность за то, что эта простая ныряльщица научила его понимать других людей. С Кристиной принц забывал обо всем, растворяясь в этой 19-летней девушке, которая любила его как мать и часто, надев белые кружевные перчатки, ласкала его черные с легкой проседью кудри.

– Еще, еще, – мурлыкал Жемчужный принц. В этот момент он вспоминал свою мать королеву Маргариту и ее добрые глаза. Но синие глаза Кристины теперь стали его частью, словно летнее небо Адриатики, словно васильки, которые они посадили в огромной вазе на балконе.

– Сидя в беседке, под кустами сирени и жасмина, Кристина часто мечтала об их будущей жизни. Ей очень хотелось изучить морское дело и начать работать. И тогда из нее потоком лились рассказы об истории флота, типов военных кораблей, шхун и галер.

Как-то ночью, сидя на кровати, под хохот принца она целых полчаса вдохновенно рассказывала о военной галере с тремя мачтами, треугольным парусом и множеством пушек, которые стреляли без промаха.

Вдоволь насмеявшись, принц сгреб ее в охапку и начал неистово целовать тонкую кожу ее белых плеч, шеи, алые губы, и снова начиналась магия блаженства двух любящих друг друга людей.

Осенний остров переливался пастельными красками, вечернее оранжевое солнце освещало персиковыми полосками море, а зеленый афинский лес баюкал влюбленных своим шепотом. Они любили гулять под его зелеными шатрами, сквозь которые пробивались теплые лучи солнца.

– Знаешь, Перль, – как-то сказала Кристина. – Мне кажется, что вся окружающая нас природа вторит нашей любви, и…я даже не знаю, как сказать.

– Говори! – взволнованно сказал принц, хватая Кристину за плечи.

– Это как затишье перед бурей. Словно нам предстоит пройти еще какие-то испытания, – сказала Кристина и поцеловала хрустальный василек, который подарил ей Робин.

– Ты права, – строго сказал принц. – Нам предстоит неизбежная разлука.

– Какая разлука? – вскрикнула Кристина, бросаясь принцу на шею. – Мы вместе всего неделю! У нас впереди столько жизни и любви!

– Я тебе сейчас все объясню. Пойдем.

Они вышли из леса и зашагали по белому пляжу. Их черные волосы развевались на ветру, и были они, подобно стихии. Кристина была одета в легкое красное платье с драпировками и глубоким вырезом, а принц – в белую длинную рубаху и свободные светлые штаны. Через плечо он перекинул легкий бирюзовый плащ.

Подойдя к валунам, где была спрятана лодка, принц указал Кристине на камень-трон и жестом попросил ее сесть. Кристина, молча, повиновалась мужу. Принц сел перед ней прямо на песок и, положив руки на ее колени, стал рассказывать о своем трехдневном разговоре с падре.

– Понимаешь, Кристина, я обязан искупить грехи своих родителей, иначе наши дети и дети наших детей никогда не будут счастливы.

– Что же ты себе выбрал? – спокойно спросила Кристина.

– Я буду простым гребцом на галерах. Завтра сюда приплывает судно и забирает меня.

– Ты уже собрался?

– Давно.

– Но почему ты молчал? – всхлипнула Кристина.

– Я не хотел омрачать наш короткий медовый месяц.

Некоторое время Кристина сидела, поджав губы и опустив глаза. Она всегда так делала, чтобы не расплакаться, и принц поражался стойкости этой женщины.

– Кристина, – сказал Перль, обнимая жену за плечи. – Я даю тебе полную свободу, ибо понимаю, что могу вообще не вернуться из плавания.

– Это исключено! Ты вернешься! – сказала Кристина. – И мне не нужна никакая свобода! Мне нужен только ты! Немедленно и сейчас, пока у нас еще есть время! Ты готов?

– Да, – просто ответила принц.

– Давай! – сверкнула глазами Кристина и скинула с себя одежду. Потом она подошла к принцу и начала медленно раздевать его. Небрежно бросив его одежду на песок, Кристина некоторое время пристально смотрела на принца, как будто бы пыталась навсегда запомнить его образ. А принц, молча, восхищался ее мужеством. Ему не нужно было ничего запоминать. Он знал наизусть каждый излом ее юного тела, каждое движение рук, ног, шеи, выражение лица. Кристина уже жила в нем. Сейчас, стоя друг против друга, они походили на мифологические существа, которые пришли повеселиться на ночном пляже. Кристина удивительно напоминала лесную нимфу, которая разговаривала с прекрасным юношей Нарциссом, отговаривая его от пагубной страсти.