Жемчужины Подмосковья - [12]
Снова вхожу в дом, в сущности, ничем не отличающийся от соседних деревенских домов (разве только круглым балконом), и меня сразу охватывает удивительная атмосфера особого уюта. Не того уюта роскоши или сытой домовитости, которую встречаешь в иных жилых покоях, а уюта жилья простого труженика да, кроме того, и охотника: на стене висят верные спутники его жизни - ружье и заплечный мешок.
Человек, переселяясь в новое жилище, берет с собой вещи, так или иначе связанные с его прежней жизнью. И здесь стоят старые, как будто ничем не примечательные стулья и кресла, рабочий стол. Хозяин не любил расставаться с этими старинными вещами. Но не эта видавшая виды мебель, состарившаяся вместе с их владельцем, привлечет внимание туриста, не аккуратные, заготовленные для работы стопы бумаги на столе, создающие впечатление: только что человек сидел в кресле и писал… Взор впервые попавшего сюда невольно ищет предметы необычные и скоро находит их.
Почему здесь, среди семейных фотографий, - три, изображающие суровые горные хребты, озеро, побережье? На такой вопрос Вера Дмитриевна, вдова писателя, кратко ответит вам, что это мыс Пришвина на Курильских островах, озеро Пришвина там же, на Курилах, и пик Пришвина в районе Кавказского заповедника. И вас невольно охватит волнение при мысли о том, как должен быть счастлив человек, еще при жизни своей удостоившийся столь высокой чести современников, что его именем называют вершины гор.
Снова увидев эти фото, я невольно вспоминаю рассказ о Пришвине-путешественнике писателя Владимира Лядина, тоже немало поездившего в свое время по градам п весям нашей страны и за рубежом:
- Мне приходилось бывать по следам Пришвина, и можно было порадоваться, как на севере в 1924 году первым, о ком меня спросили там, был Пришвин. На далеком острове Кильдин старый капитан Михаил Клышов, обучая меня ловить на шнурок треску, осведомился прежде всего, где сейчас Пришвин, вспомнив одного из первых аргонавтов в краю непуганых птиц… Он был неутомимым ходоком по жизни, и на Дальнем Востоке, куда бы я ни приезжал, всюду опережал меня Пришвин. Я приехал на рыбные промыслы острова Попова - Пришвин был уже здесь. Я приехал в заповедник пятнистых оленей на полуострове Сидими - Пришвин был уже там. В глубоководной бухте Разбойник, сидя за обеденным столом у директора заводика, я увидел в окно, как но заливу движется лодочка. Полчаса спустя из лодки, довольный, что преодолел на ней глубокий залив, вышел Пришвин, и я не удивился, увидев его, а только сказал: «На этот раз я опередил вас, Михаил Михайлович!» - но оказалось, что Пришвин успел уже побывать не на одном таком заводике… Здесь, на Дальнем Востоке, Пришвин нашел краски и музыку для одной своей сложнейшей, необыкновенной по чувству природы вещи - «Женьшень».
…И сюда, в тихий подмосковный дом, который приобрел 73-лет-иий писатель, утомленный скитаниями и треволнениями военного времени, врывались освежающей грозой воспоминания об увлекательнейших путешествиях. Они без спроса входили в Дунино. Вот хотя бы с этими фотографиями, подаренными туристами, почитателями его светлого, волшебного дара. Они оживали внезапно, когда навещали его старые друзья и новые, просившие рассказать о Лапландии и Норвегии, Дальнем Востоке и Средней Азии. В такие минуты ему хотелось выбежать и сесть за руль «Москвича», всегда стоявшего в сарае и служившего для поездок в Москву и обратно. И укатить куда-нибудь опять в туманные края непуганых птиц, в молодость.
Иногда по вечерам, если Михаил Михайлович не удил, приходили к нему ребята. В саду рассаживались на скамейке, сделанной, как и стоящий здесь стол и другие вещи, собственноручно Пришвиным. Большинство ребят и их родителей он знал по именам. Ребята, конечно, просили рассказать о приключениях. Обняв их и глядя на шумящие верхушки деревьев, он вспоминал невыдуманные истории из своей жизни, удивлявшей даже Горького. Рассказывал, как появилась у него страсть к путешествиям, как в детстве пытался убежать в Америку, как, движимый страстью изведать иные края, увидал, наконец, Онежское озеро - Онего, что «огромно, как море, страшно в своих скалистых берегах», где солнце почти не садится за горизонт, а уткнется, подобно утке, в воду и тотчас же вынырнет. А еще описывал некоторые случаи из своей охоты. Однажды застрелил он в дальневосточной тайге барса - шикарный ковер получился.
И вдруг Пришвин, хитро подмигнув, обращался к ребятам:
- А кто из вас знает, отчего у оленей белые пятнышки? Не знаете? Слушайте…
Пришвин подчеркивал, рассказывая все это, что не праздное любопытство, не просто непоседливость толкали его к путешествиям и приключениям, а горячее неуемное желание увидеть невиданное и передать красоту этого невиданного людям.
А как передать? Конечно, словами - ибо фотография (ею, кстати, страстно увлекался писатель) не передает всей живости и своеобразия виданного да и не все можно заснять: снимок ведь остается в альбоме у владельца и доступен только его родственникам и друзьям. Книги же расходятся по всему белу свету - и поэтому нужно писать. Конечно, если умеешь выразить словами неповторимую прелесть природы и человека в ней.
