Катков Иван Олегович (1986) — родился в Казахстане в семье офицера. Учился в Нижегородском гос. университете им. Лобачевского (филфак). Первый рассказ автор написал в 14 лет.
Иван не боится экспериментировать с жанрами. Это и социально-бытовая проза, сатира, лирико-исповедальные записки, гиперрелизм, трэш. Герои произведений молодого писателя очень разные по характеру, жизненным обстоятельствам, судьбе, но их истории отражают острые проблемы нашего общества.
С 2013 года Катков публикуется в журналах "Нева" (Санкт-Петербург), "Слово/ Word" (Нью- Йорк), "Вокзал" (С-Петербург), "Урал" (Екатеринбург), "Белый ворон" (Екатеринбург), "Гостиная" (Филадельфия, США), "Идель" (Казань), "Наше поколение" (Кишинев), "Пролог", (Москва), "Русский переплет" (Москва), "Великороссъ"(Москва), "Сетевая словесность" (Екатеринбург), "Современная литература мира", "Ликбез" (Барнаул), "Петровский мост"(Липецк), "День литературы" (Москва), "Нижний Новгород", "Земляки" (Н.Новгород) и др.
В настоящее время живет в городе Дзержинске Нижегородской области.
Той осенью на медкомиссии я не прошел психиатра. Старичка смутили мои порезы на запястье. Жалкие потуги на суицид, дань подростковой моде. В итоге врач выписал направление в областную психиатрическую больницу.
На следующий день, с сумкой в одной руке, и направлением в другой, я отправился в дурку. Прыгнул в холодный автобус, и через пару часов был на месте.
Передо мной предстала готичная архитектура больничного городка. Высокий бетонный забор. Беспорядочно натыканные ветхие облезлые здания. Длинная асфальтированная дорожка петляла, рассеиваясь в разные стороны. Мне нужно было найти десятое отделение. Отделение призывников.
— Девушка, — окликнул я симпатичную медсестру в белом халатике и наброшенной на плечи курточкой, — не подскажете, где тут у вас десятое отделение?
Даже не взглянув на меня, она махнула рукой в сторону, и засеменила дальше.
Дойдя до двухэтажного кирпичного здания, я позвонил. Лязгнул замок и дверь открылась.
— Поступающий? — спросила полная женщина с пучком седых волос.
— Угу, — кивнул я.
— Заходи.
В небольшом холле, чуть поодаль от стола дежурной медсестры, располагались откидные сиденья. В конце коридора были туалет, комната санитарок, и кабинет старшей медсестры Галины Васильевны. Гали-Васи, как сообщили мне позже. Слева по коридору находились третья и четвертая палаты. Еще две были на втором этаже, рядом с пустующей комнатой отдыха.
Чувствуя спиной подозрительные взгляды больничных старожилов, я побрел к кабинету Гали-Васи. Меня попросили
подождать. Забравшись на подоконник, я стал изучать пациентов. Прошел один. Равнодушный взгляд, походка вразвалочку, треники, голый торс. Гопник провинциального розлива. За ним прошаркали двое неформалов. "Тоннели" в ушах, проколотые носы, тату. Ага, публика разношерстая. Все не так уж и плохо. Вскоре Галя-Вася пригласила войти. Заполнила какие-то бумаги, побросала в папку с моим личным делом, и велела занимать койку в четвертой палате.
Меня встретили десять тоскливых физиономий. Двое играли в нарды, кто-то разгадывал сканворд, а кто-то, лежа на животе, читал книгу. Парни, как парни. На первый взгляд вполне адекватные. Наполеонов, гитлеров и робеспьеров среди них, судя по всему, не было.
Я представился, поздоровался, и опустился на койку. Жесткую до невозможности. Матрац был чуть толще блина, а жиденькая подушка забилась в щель у изголовья. Ну да ладно, не барышня, потерплю. Переодевшись в спортивку, я загнал сумку под кровать, надвинул сланцы, и отправился покурить в туалет.
Кабинки в сортире не предусматривались. Восемь дыр — и все удобства. Трое испражнялись, а коренастый азербайджанец, глядя в осколок зеркала, брился. Я закурил. В туалет вошел толстяк. Длинные сальные волосы, в ухе покачивалась массивная серьга. На нем была майка с надписью "NOFX" и камуфляжные штаны.
— Давно здесь? — спросил он, закуривая.
— Минут сорок.
— Ясно. Я и сам только что прибыл. А ты откуда?
— Из "Дуста", — затянулся я, отворачиваясь от рыжего паренька, который усердно подтирал зад.
— Понятно все. А я из Нижнего…
****
В общем, контакт был налажен. Шулю, так он представился, положили в мою палату. Он оказался очень общительным и веселым. Рассказал, что "басит" в панк-команде "Stop brain", и на следующий год они запишут альбом. За болтовней мы не заметили, как подкралось время обеда. В пластмассовой миске плавали крупно порубленные куски капусты. Ляпушка серой каши на второе. И стакан бледного компота с бромом- на третье. Поклевав кашу, я отнес миску к мойке. Шуля попросил добавки.
— Как ты можешь это жрать? — поморщился я.
— Да ладно, — скреб ложкой он, — у меня желудок и гвозди переваривал.
Я вышел из столовой и опустился на сиденье в холле. Рядом за столом сидела дежурная медсестра и что-то записывала в журнал.
Поглаживая себя по животу, выполз Шуля.
— Нормалек, — подмигнул он, — жить можно.
— Пойдем, что ли, покурим, — поднялся я.
Потопали в туалет. Человек пять стояло полукругом около умывальника. Когда дверь за нами хлопнула, все резко обернулись. Я успел заметить, как один из них спрятал бутылку водки за спину, но увидев нас, достал обратно.
