Жемчужина страсти - [67]

— Как! Тебе удалось ее похитить!

— Да! — говорил Лоо, беспрестанно оглядываясь. — А они там думают, что она сама ушла, и сходят теперь с ума.

Пустились галопом, чтобы догнать принца и его товарищей.

— Мальчик вернулся? — спросил Нагато.

— Да, господин, и он привез голову человека, который походил на тебя! — вскричал Райдэн с какой-то отеческой гордостью.

— Я не только это сделал, — говорил Лоо, все оборачиваясь назад. — Видите там это красное зарево? Не правда ли, похоже на восход солнца?

— В самом деле, небо освещено, — сказал принц, — словно зарево пожара.

— Это оно и есть, — сказал Лоо, хлопая в ладоши, — лес горит.

— Ты поджег его! — вскричал Райдэн.

— Ведь я поклялся отомстить за наши чудные барки, которые обратились в пепел там, на взморье! — сказал Лоо с достоинством.

— Как ты это сделал? Расскажи нам, — сказал матрос.

— Ах! Я рассажу вам, — вскричал Лоо. — Как только я украл голову казненного, я услышал со всех сторон крики. Тогда я бросился искать лошадь, чтобы быть готовым бежать. Однако я еще не хотел уходить. Когда я добыл лошадь, я сломил смолистую ветку и зажег ее о фонарь; потом я снял его и бросил в солому носилок. Солома тотчас же загорелась, а ветер раздувал мой факел. Я уехал, поджигая всюду. К моему величайшему удивлению, солдаты, вместо того чтобы схватить меня и свернуть мне шею, завидев меня, бросались передо мною на колени, протягивали ко мне руки и умоляли меня пощадить их. Одни принимали меня за Таци-Маки, дракона Тифонов, другие — за Маризитана. Они принимали мою лошадь за кабана, на котором едет, стоя, бог битв. Я помирал со смеху. Но чем больше я смеялся, тем больше они боялись. Тогда я поехал шагом по лесу, совершенно спокойно, поджигая здесь знамя, там — сухое дерево или копну сена.

— Никогда не поверил бы, чтобы храбрая армия могла быть так напугана ребенком! — вскричал Райдэн, смеясь от души.

— Если бы ты их видел, — говорил Лоо, — как они бормотали, как дрожали! И было отчего: все говорили, что привидение протянуло руку, вооруженную мечом, над Гиэясом, который тотчас же упал мертвый.

— Да, — сказал Ната, — нас приняли за легион привидений.

Зарево от пылавшего леса освещало небо до самого верха. Принц обернулся посмотреть.

— Лоо, — сказал он, — я каждый день не нарадуюсь, что взял тебя с собою. Ты неустрашим, как герой, и под твоей хрупкой оболочкой бьется львиное сердце. Оба подвига, которые ты совершил, заслуживают блестящей награды, и я даю тебе звание самурая.

Услышав эти слова, Лоо замер от волнения. Он взглянул на Райдэна, который ехал рядом с ним, потом вдруг бросился ему на грудь.

По приказанию принца, несколько человек слезли с лошади и концами сабель вырыли могилу на краю дороги, чтобы похоронить голову героя Садо.

— Мы за ней вернемся позднее, чтобы воздать ей должные почести, — сказал принц.

На могилу навалили камней, чтобы узнать ее.

— Теперь, — сказал принц, — поспешим; надо быть в Киото до зари.

Поскакали галопом. Несколько человек ехали впереди в качестве разведчиков. Принц тоже был впереди своего отряда. Ему хотелось остаться одному, чтобы скрыть свое волнение и беспокойство. Ему не пригрезилось: гонец действительно сказал Гиэясу, что скоро начнется атака Киото! Напасть на священный город микадо! Осмелиться поднять руку на божественную особу сына богов! Нагато не мог поверить такому кощунству; мало того, его тревожила мысль, что Кизаки была в опасности. Мысль, что она была оскорблена в своем царском могуществе одним из своих подданных, напугана воинственными криками, шумом сражения, быть может, принуждена была бежать. Эта мысль приводила его в неистовое бешенство. Он удивлялся, как не вцепился Гиэясу в горло, чтобы задушить его собственными руками в ту минуту, когда говорил про Киото.

— Я пожалел и почтил его старость, — говорил он про себя. — Но разве такой человек заслуживает жалости?

Однако среди этих порывов гнева и тревоги он плохо подавлял чувство глубокой радости. Он приблизится к ней, увидит ее, еще раз услышит этот голос, которого так жаждал его слух! Возможно ли это? Его сердце трепетало в груди, улыбка играла на губах. Он видел только ее.

— Это воля судьбы, — говорил он про себя, — она не допустила меня удалиться от Киото, предчувствие говорило мне, что я ей понадоблюсь.

Что же он рассчитывал предпринять для защиты священного города против врагов, силы которых были, конечно, значительны? Он не мог бы этого сказать. Тем не менее, он не сомневался, что восторжествует над своими противниками, кто бы они ни были. Бывает могущественная воля, которая господствует над событиями. В битве она увлекает сражающихся, пробуждает их мужество и делает их сильными. Принц Нагато чувствовал в себе такую непобедимую волю. Чтобы спасти ее, ему казалось, что он способен один рассеять целую армию.

Кизаки

Киото находился всего в пяти милях от лагеря Гиэяса, но принц Нагато велел своим людям сделать крюк, чтобы не въехать в город со стороны Фузими, занятого победителями. Они достигли озера Бивы и поехали вдоль его берегов.

Начинало светать. Повсюду на земле было еще темно, но небо и вода белели; там и тут поднимался легкий туман.