Жемчужина, сломавшая свою раковину - [28]
— Жаль, что мне не удалось прийти к вам раньше, — вздохнула тетя Шаима. — Моя несчастная спина так болела, я едва могла передвигаться по комнате.
— А сейчас как, получше? — вежливо поинтересовалась Шахла.
— Да, детка, сейчас получше. Вот только надолго ли? Мои старые кости ломит и крутит, да к тому же проклятая пыль. Иногда на меня нападает такой кашель — кажется, легкие того и гляди выскочат наружу.
Это была обычная манера тети Шаимы отвечать на самые простые вопросы.
— Но хватит болтать о стариках и болезнях. Давайте-ка лучше поговорим о вас. Увы, Рахим, твоим сестрам повезло гораздо меньше, чем тебе.
— Шаима! — воскликнула мама. — Прекрати! Я же сказала: как только все уладится, мы снова отправим девочек в школу.
— Как только все уладится? Уладится где? В этом доме, в этой стране? И как скоро, по-твоему, это произойдет? Аллах свидетель, я даже не помню, когда в этой стране не было войны. Вся жизнь твоих детей прошла под ракетными обстрелами!
— Да я знаю, знаю, Шаима-джан. Ты просто не понимаешь… если отец моих детей запрещает…
— Отец твоих детей может жрать дерьмо…
— Шаима!
Шахла и Парвин замерли разинув рот. Такого мы не ожидали даже от тети Шаимы.
— Вечно ты его защищаешь, Раиса. Но открой же наконец глаза. Разве ты не видишь, во что он превратился!
— Во что бы он ни превратился, он — мой муж! — выкрикнула мама-джан. Никогда прежде мы не слышали, чтобы она так повышала голос. — Пожалуйста, запомни это, Шаима. Думаю, я, как никто другой, знаю, что с ним происходит. Ну и что я могу с этим поделать?
— Твой муж — безмозглый ишак! Вот именно поэтому я и беспокоюсь о девочках. Верно говорят: с кем поведешься…
— Шаима, прекрати!
Тетя Шаима вздохнула и отступила.
— Ладно, Раиса. Но учти, я и впредь буду приходить и проедать твоему мужу плешь по поводу девочек. Должен же кто-нибудь вдолбить в его тупую башку хоть толику здравого смысла.
— А кто лучше Шаимы способен проесть человеку плешь…
— Вот именно, — удовлетворенно вздохнула тетя Шаима. Ее внимание вновь переключилось на меня. Шахла и Парвин вернулись к работе, но их руки двигались уже не так проворно. Неожиданный крик мамы-джан выбил сестер из колеи. — Итак, скажи мне, Рахим, ты уже привык к новой жизни? С мальчишками тебе удалось подружиться?
— Да, тетя Шаима. Я играю с ними в футбол, и, по-моему, у меня это получается гораздо лучше, чем у Муньера.
— И никто из них не говорил тебе ничего… обидного?
— Нет, тетя Шаима.
— Отлично. А что ты делаешь, чтобы помочь маме?
— Рахим ходит на рынок. И ладит с торговцами гораздо лучше, чем я, — опередив меня, ответила мама-джан.
— Мама-джан, еще не забудь сказать тете, что я работаю у Баракзая-ага, — напомнила я.
— Да-да, Рахим, конечно. Баракзай-ага держит лавку на рынке. Но у него последнее время совсем ослабло зрение, трудно стало справляться с подсчетом выручки. Я велела Рахиму зайти к нему и спросить, не нужен ли ему помощник. С тех пор Рахим пару раз в неделю ходит к нему, а тот платит ему за работу, пусть и немного.
— Вот так новость! — хлопнула в ладоши тетя Шаима. — Так ты еще и работаешь, мальчик!
— Ага. Я теперь вообще делаю все, что хочу. И могу свободно ходить по деревне, и никто мне слова не скажет. А вчера я даже видел на улице друга папы-джан — Абдула Халика, — похвасталась я.
Мама-джан замерла.
— Кого ты видел? — после секундной паузы переспросила она.
— Абдула Халика, — уже менее уверенно повторила я.
Тетя Шаима с укором смотрела на маму-джан. Я испугалась, что сделала что-то не так.
— И что он тебе сказал?
— Ничего особенного. Он купил мне леблеби и сказал, что я стал хорошим сыном для папы-джан.
Мама-джан бросила торопливый взгляд на тетю Шаиму. Та укоризненно покачала головой.
— Раиса, эти люди не из тех, с кем стоит общаться твоим детям!
— Впредь держись подальше от этого человека. — Глаза мамы-джан смотрели на меня серьезно и строго. — Ты понял, Рахим-джан?
Я кивнула. В комнате повисла тишина. Сестры, все еще перебиравшие чечевицу, беспокойно заерзали в своем углу.
— Тетя Шаима, — подала голос Парвин, — а расскажите нам, что было дальше с бабушкой Шекибой.
— Ты хочешь знать, что произошло дальше с бабушкой Шекибой? Ну что же, расскажу. Итак, где я остановилась в прошлый раз?..
И как раз в тот момент, когда тетя Шаима откинулась на подушки и прикрыла глаза, вспоминая, на чем закончила свой рассказ, мы услышали, как хлопнула входная дверь. Обычно бабушка не часто наведывалась на нашу половину дома, но, поскольку папа-джан отсутствовал уже почти два месяца, она считала своим долгом присматривать за нами. Если же учесть, что еще утром бабушка заметила, как тетя Шаима ковыляет по улице, удивительно, что она ждала так долго и заявилась только теперь. Тетя Шаима проявляла должное почтение, какого требовал возраст моей бабушки и ее положение в семье, однако теплыми их отношения точно назвать было нельзя. Со своей стороны, бабушка не считала нужным скрывать неприязнь, которую вызывала у нее старшая сестра ее не самой любимой невестки.
— Салам! — сказала бабушка, входа в комнату.
Мама вскочила на ноги, напугав малышку Ситару, которая снова примостилась у нее на коленях, и, поправив платье, двинулась навстречу свекрови. Тете Шаиме понадобилось чуть больше времени, но в конце концов она тоже встала, чтобы приветствовать родственницу.
Выходя замуж за нелюбимого, молодая афганка и подумать не могла, что Махмуд станет самым родным для нее человеком. Но талибы отняли у нее все: любимую работу, право свободно ходить по улицам, мужа… Ферейба вынуждена бежать из страны. Впереди тысячи километров, чужие города, нужда и холод. И необходимо решить, кто больше нуждается в матери – умирающий младенец Азиз или первенец Салим, пропавший на улицах Афин.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
В предлагаемой книге Джеральд Даррелл описывает путешествие в чрезвычайно редко посещаемый район Латинской Америки. С присущим ему юмором и художественным мастерством рассказывает о занимательных происшествиях, связанных с ловлей и содержанием в неволе диких животных, сообщает массу интересных подробностей об их привычках и образе жизни.
События, которые разворачиваются в романе, происходят в Китае в середине XVII века. Однажды в сердце юной девушки по имени Пион заглянула Любовь. Но вслед за ней пришла Смерть. И это стало для героини началом новой Жизни.
Отец шестнадцатилетней Камбили, героини бестселлера нигерийской писательницы Чимаманды Адичи — богатый филантроп, борец с коррупцией и фанатичный католик. Однако его любовь к Богу для жены и детей оборачивается лишь домашней тиранией, страхом и насилием. И только оказавшись в гостеприимном доме тетушки, Камбили понимает, что бывает другая любовь, другая жизнь… Уникальный лиловый куст гибискуса станет символом духовного освобождения.
1930-е годы. Дочь бедной вдовы, юная кореянка Сонджа счастлива — она любима и ждет ребенка. Правда, когда выясняется, что ее избранник женат и готов взять девушку лишь в содержанки, Сонджа от отчаяния принимает предложение молодого пастора и уезжает с ним в Японию. Она надеется на лучшее, но готова ко всему… Так начинается сага о нескольких поколениях эмигрантов — рассказ о чести, национальном достоинстве и о том, чем человек готов пожертвовать ради семьи. Роман, написанный американкой корейского происхождения Мин Чжин Ли, сразу же приобрел популярность и попал в список десяти лучших книг 2017 года по версии журнала The New York Times.