Жемчужина - [60]

Возможно, я был плохим жрецом.

Возможно, я чрезмерно любил знания и через чур хотел учиться и учить мудрости.

Возможно, я был слишком непокорным и зря поднял голос на старшего.

Но Дсеба учил меня не этому.

Он учил убивать.

Получилось как-то слишком легко. Я бежал по коридорам, не встречая больше никого. На их счастье. В тот момент я мог убить каждого, кто появится на пути. Мне нужно было убедиться, что Нарт успела.

Выскочил из храма с двумя выжигателями в руках и тут же метнулся обратно. Вовремя — штук девять огнелучей заплясали танец смерти на темной стене святилища Рыбака. От испаряющегося камня во все стороны полетели осколки, я отступил глубже в коридор.

Откуда они взялись, эти стрелки? В храме не было столько жрецов. Не осталось. Получается, мы попали в ловушку? Стража? С девятью выжигателями? Ой ли… Но как же Нарт…

Я остановил порыв немедленно броситься наружу.

Имеет ли смысл вернуться и собрать стержни? Нет. Долго. Нужно найти другой выход. Едва ли они оцепили храм. Рассчитывали же уложить нас внутри. Сейчас оцепляют, надо спешить.

И я побежал снова. Примерно представляя себе, как устроено это сооружение, взобрался на самый верх, перепрыгивая через несколько ступенек. Прожег стену там, где, на мой взгляд, должен находиться лаз на крышу, скрытый от наивных посетителей. Разумеется, там он и обнаружился. Я проник в комнатку, заваленную горючим камнем. Отсюда его подбрасывают в жертвенник. Повезло, не задел огнелучом, когда жег дверь. Ага, вот и люк. Распахнул его и вылез на крышу, невидимый для всех, точно под чашей. Посередине чаши обнаружилась треугольная дырка, горело вокруг нее. Нечто в этом роде я и предполагал. Жарко, но работать можно. Только это не моя работа, кормить Рыбака. Моя работа сейчас — бежать.

Разрядив до конца выжигатель — кажется, свой — я прорезал дыру в крыше и, дав чуть остыть, выполз на поверхность. Закрутил его в пояс — выбрасывать жалко, страшно ценная и редкая вещь, потом будет не достать, а вдруг пригодится? Кроме того… память об Армир. Ведь оба дала мне она, и с одним из них в руке — погибла.

Одежда безнадежно измазана пылью горючего камня, но я подворачивал платье не абы как, а чтобы пачкалась только лицевая сторона. Походные платья шьются таким образом, что можно выворачивать и носить их изнанкой наружу, никто даже не заметит. Изнанка-то чиста. Надо постараться и сохранить ее такой.

Уйти отсюда по крышам, к сожалению, невозможно — храм стоит отдельно, не допрыгнешь. Поэтому я прикинул, где меня меньше всего будут ждать, и, с разбегу сиганув туда, бросился наутек. Один, с почти разряженным выжигателем, против всей городской стражи я — не боец. Дсеба учил не только убийству. Он учил выживать.

Прыжок вслепую, но я представлял себе окрестности. Город Солнца не любит меняться.

Приземлившись, перекатился под стену, оттолкнулся от нее, вскочил, добежал до ограждения, но тут же резко метнулся в другую сторону — весь мой путь сопровождало шипение выжигаемого камня. Они чуть-чуть не успевали, тупые валаборы, жевали бы свою жвачку на полях, не брали бы в руки оружие. Они могли просто одновременно пальнуть вдоль храмового переулка, ведь, все равно, кроме меня там никого не было, да и, можно подумать, их бы волновало, если бы кто-то был. Они могли иссечь воздух огнелучами так, чтобы мне стало некуда прыгать. Но тупицы все вместе гонялись за моей тенью.

Еще три мгновения, и тени не осталось — я свернул за угол и понесся, что было сил, прочь от храма Рыбака. Я запомню этот солнцепад, красная звезда, запомню надолго.

Конечно, они бросились следом.

И кто-то из них уже бежал в обход, надеясь отрезать меня от оживленных улиц. Сомневаюсь, что их беспокоило количество жертв, но в толпе я мог бы затеряться.

Подпрыгнув толчком от стены, я взобрался на крышу и тут же рядом ввернулась тяжелая металлическая стрела. С противным визгом она вошла точно в щель между камнями. Отлично, значит, городская стража тоже участвует в охоте. Лучше некуда. Зигзагом уйдя еще от двух стрел, я свалился с крыши в другой переулок, пока пустой. Случайный прохожий шагов за двунадевять от меня шарахнулся в сторону. Ага, там другой переулок. Я понесся к нему, но, едва повернув, лицом к лицу столкнулся с тройкой стражников.

Один держал в руках взведенную стрельницу, двое с дубинками. Прохожий, испугавшись меня, размахивает руками, что-то им объясняя. Обычный патруль, они подключили всех. Они знают, кого ловят. И я знаю теперь, кто стрелял по мне на выходе из храма. Наследники. Не те, конечно, кто загонял меня в коричневые пески, но смысл тот же. И задача у них одна: убить Рожденного Пустыней.

Я подкатился под ноги стрелку и, свалив его, кувырнулся дальше, по дороге прихватив выпавшую из его рук стрельницу. Две дубинки ударили в место, где меня уже не было.

Да, парни, сразу видно, вы никогда не ловили юрцов.

Одной рукой из тяжелого пружинного стреломета стрелять неудобно, но в другой я держал выжигатель и расставаться с ним не собирался. С колена влепил стрелу в горло одному из стражников. Другой думал было напасть, но увидел, чем ему грозит моя вторая рука, сменил храбрость на разум и с неожиданной для такой туши скоростью скрылся за углом, вслед за вконец перепуганным прохожим. Я успел бы срезать его огнелучом, но не увидел смысла. «Действуй рационально, особенно, когда увлечен», — учил Дсеба. И я побежал дальше, закинув разряженную стрельницу на крышу одного из домов.