Жемчужина - [62]

Летать по городу запрещалось, хотя для крайних случаев предусматривались «окна» — вертикальные шахты, пользуясь которыми, аэрокары Контроля или аварийки могли бы оперативно перемещаться между уровнями. Если не считать этих шахт, а также обычных, гражданских переходов и лифтов, наклонных галерей, обзорных мостов и панорамных площадок с прозрачными стенами, все дублеры Центральной улицы существовали независимо. Казалось, что мы находимся в обычном земном городе, над нами — веселое голубое небо с перистыми облаками. Солнце ярко светит и отражается в стеклах домов, стилизованных то ли под девятнадцатый, то ли под двадцатый век — и даже греет, хотя сообразить, как инженеры добились этого с помощью обычной проекции мне, без Катиной помощи, не удалось.

— Дурачок-дурашка, — кривлялась она вполне естественно для своего образа, — разный угол взгляда. Угол-уголок, понял? Ты идешь — оно идет.

— А… — кажется, до меня дошло. — Оно всегда как бы бесконечно далеко. А потолок низкий. То есть по всему потолку…

— Вот-вот, именно-именно, по всему этому тупому потолочку размазано солнышко, — хихикнула то ли Джу от лица Кати, то ли Катя от лица Джу.

Одежда гуляющих, а таких, оказалось, тут большинство, выглядела весьма разнообразной. Преобладали костюмы то ли времен Вашингтона, то ли Рузвельта, я не очень ориентируюсь в этом деле… в общем, попали мы на бал в стиле ретро. Тут же встречались и какие-то ковбои, и чуть ли не самураи, и более-менее знакомый на вид костюм двадцать второго века. Современно одетых, типа нас с… э-э… с Джульеттой, похоже, меньшинство.

— Скажи мне, Джульетта… — начал я, но был немедля перебит.

— Фу, Пауль, фу! Джу, я же просила, Джу, Джу, Джу! — закапризничала она. Прогуливающаяся мимо чинная пара расцвела улыбками. Господин приподнял шляпу. Кажется, такая называлась «цилиндр». Ну, неудивительно, именно как цилиндр, натянутый на темя, она и выглядит.

— Ты привлекаешь внимание… — зашипел я на нее.

— Еще бы, — заговорщицки подмигнув, громко прошипела в ответ моя самодеятельная актриса, — я ж такая милашка!

— Джу… — попытался я начать заново. — Почему тут словно… бал-маскарад… карнавал… почему…

— Почему у них такой прикид? — перебила она, закончив мою фразу отсебятиной. — Элементарно, Кинг-Конг, они отрываются!

Видя мое недоумение, милашка Джу продолжила:

— Ну, ты тупой… Дома видишь? Стиляги. Снимают комнатки прям с прикидом, нарядились, и в путь по Бродвею. Усек? Эти, вон, с другого сектора, — она очень неприлично показала пальцем на ковбоя. — У них там ранчо, небось. С быками. Или пыльный городишко с салуном и гробовщиком, все в стиле…

— Но зачем для этого лететь на Луну? Все-таки, я чего-то не понимаю…

— Не догоняешь… — передразнив, поправила она меня под свой сленг. — Это кусок шоу. Заодно с остальными. Полетами там всякими, прогулками при Луне, тьфу, при Земле… Мы ж на земной стороне? Ага, на земной… Ну я тупая… И круто ж, в таком марафете по Луне…

— Ты не слишком в образе? Обратно потом выйдешь? — почти всерьез обеспокоился я, глядя, как она чертовски картинно и очень типажненько приложила тыльную сторону ладони ко лбу.

— Дурак, — рыкнула Джу совершенно с Катиной интонацией. — Ладно, пошли, — и, схватив за руку, потащила меня от Центральной в сторону, в переулок.

Мы миновали маленькую площадь с какой-то статуей посередине, свернули еще в один-другой переулок, вышли на неожиданно широкий проспект, уводящий в далекую зеленую даль, в идиллически-натуральные поля, по которым, не сомневаюсь, гулял ветерок, колыша стебли и шепча колосьями спелой пшеницы, где пылили по дорогам машины или дилижансы, что тут у них положено по веку, и куда было приятно посмотреть городскому жителю под вечер, отдыхая от дневной суеты…

— А вот это уже борт, — остановила меня Джу. — Тпру, лошадка! Дальше проекция.

Я не поверил глазам, хотя, вроде бы, человек привычный.

— Ну, и какие у нас планы насчет поразвлечься и затеряться, курочка? — решил я подыграть ей, но, обернувшись, не поверил глазам. Джульетты больше не было, на ее месте стояла очень серьезного вида дама, определенно с двумя, а то и с тремя учеными степенями в области Сверхсерьезных Наук, и скептически оглядывала меня.

— Вторую цепочку, — вместо ответа произнесла она словно бы с легкой брезгливостью.

Я запустил с коммуникатора вторую цепочку действий по трансформации, заранее заложенную туда Катей. Что-то изменилось, поскольку в строгом лице новой дамы промелькнуло удовлетворение.

— Вот так значительно лучше, господин Коллинз. Ник Коллинз. И не забудьте, что вы теперь мулат. Проекцию, увы, не предложу, но зеркальце — извольте.

Она действительно достала из сумочки маленькое аккуратненькое зеркальце, от которого за километр разило подлинной стариной, и показала мне меня. Нда. Ну, хотя бы без волос под губой. Толстоват, но сгодится. Наш парень.

— Прабабкино, — шепнула Катя сквозь личину Серьезной Дамы.

— А, позвольте спросить, как вас величать? — подделываясь под ее вид, спросил я.

— А вам меня величать не придется, друг мой. Здесь мы распрощаемся. Коммуникатор доведет вас до такси. Встречаемся в условленном месте.